Кровь леса

Дебри росли вокруг железного исполина не просто так – он был в самом эпицентре зарослей. Лес сковывал в себе боевого робота, связал могучие руки ветвями, оплел ноги корнями, охватил железное тело смертельными объятиями, водитель машины даже не смог открыть кабину…

Я содрогнулся, представив, что за смерть его ждала. Нить, «запрограммированная» на отслеживание заклинаний, нашла все еще звучащее эхо Зеленого Слова, остановившего и убившего боевую машину.

– Один человек творил… – пробормотала Нан.

– Что?

– Говорю, заклинание звучит цельным. Все это сотворил один-единственный очень могущественный маг. Не знаю, кому такое под силу, возможно, Эрлик Зеленый Лист. Или Элтониэль Смелая. Или, может быть, даже Марайя Черная… не много найдется магов, способных такое сотворить.

Она взяла меня за руку.

– Не нравится мне здесь. Пошли отсюда, а?

– Ага, я только посмотрю… – не хотелось, но я все же подошел и коснулся пальцами кабины. Материал оказался странным на ощупь, словно гладким и шершавым одновременно.

А потом в моем сознании вспыхнули слова.

ДОСТУПЕН СРЕДНИЙ БОЕВОЙ ШАГОХОД «ГОЛИАФ-13».

Твою!.. Я шарахнулся в ужасе, едва не уронив Нан.

– Что случилось?!.

– Ты не поверишь!

Ну-ка, еще раз…

ДОСТУПЕН СРЕДНИЙ БОЕВОЙ ШАГОХОД «ГОЛИАФ-13».

КОМПЬЮТЕР ШАГОХОДА – ТАЙМ-АУТ.

ДВИГАТЕЛЬ – ТАЙМ-АУТ.

ОРУДИЙНЫЕ СИСТЕМЫ – ТАЙМ-АУТ.

СИСТЕМА СВЯЗИ – ТАЙМ-АУТ.

ВСЕ СИСТЕМЫ ШАГОХОДА – ТАЙМ-АУТ.

ИМЕЕТСЯ ПОСМЕРТНАЯ ЗАПИСЬ. ПРОИГРАТЬ АДАПТИРОВАННУЮ ЗАПИСЬ – ВКЛЮЧИТЬ ПОЛНУЮ ЗАПИСЬ?

Я икнул. Нет, это уже чересчур… Адаптированную!.. Закрыл глаза – и почувствовал, что Нан взяла за руку и перехватила картинку.

Съемка шла из кабины шагохода. За прозрачным материалом кабины колыхались жесткие ветки, они извивались, колотили по колпаку, норовя пробить. Изображение дергалось, внизу мелькали руки, что-то суматошно делающие на пульте управления. Звучал сиплый задыхающийся голос.

…Шед Анрис, я Шед Анрис, пойман в ловушку. Я, наверное, умру. Передайте мою любовь моей жене Эве, сыну Марти и дочери Сари.

Наша «Черепаха» была подбита и высыпала пехоту и «Голиафов» абы как. Я упал в лес. Связи не было, я понял, что битва проиграна. Принял решение пробираться на Равнины и повстречал… Он был один, всего один!.. Такая мощь!.. За мгновение целый лес!..

Я ничего не вижу. Пушки не стреляют. Думаю, для того, кто меня пленил, не составит труда добраться… Я вижу шевеление, я чувствую что-то…

Нет! Это Красная Мокрица! Фильтры пропускают!..

Страшный приступ кашля, голос, прерывающийся перханьем и сиплыми астматическими вздохами. Какой-то туман прорывается в кабину, мгновенно облепляя руки пилота.

Я умираю!.. Споры… проходят фильтры!.. прорастают в моей коже!.. Помните Шеда Анриса!.. Эва, я люблю тебя!..

Я отлип от кабины, руки тряслись, по лицу текли слезы… хотя нет, это было лицо Нан. Даже такой, адаптированный привет из смерти застал врасплох. Голос давно почившего человека продолжал звучать у меня в ушах, полный отчаяния, страха смерти и – великой жажды жизни.

– Кем бы он ни был, нелюдь или вэйри, мы должны его похоронить, – сказал я и тут же пожалел о своих словах. Заниматься этим делом не хотелось.

Нан вытирала щеки.

– Конечно, мы его похороним, – прохлюпала. – Не дело человеку вот так вот… висеть. Хоть он и нелюдь.

– Ты по-прежнему веришь, что между нашими народами такая уж особая разница? – спросил я.

Она не ответила. Отпустила мою руку и сама взялась прорезать кабину.

Лезвие биомеча легко преодолело матовый пластик, и иссохшее тело пилота чуть не вывалилось нам под ноги. Какая-то волокнистая масса удерживала его в ложементе, придавая вид мумии в серых бинтах. Потом я понял, что это были те растения, о которых говорил мертвый голос.

Я снова увидел, как красная пыль спор попадает на кожу, прилипает, мигом пускает корни, растет, листики-сердечки с красными прожилками, красные крохотные цветочки… Пилот бьется в тесной кабине, рвет с себя растительность, но спор все больше, цветки на нем отцветают и выбрасывают алые облачка…

– Серый!.. – Нан прижала руки ко рту, стремительно зеленея. Потом икнула и согнулась.