Кровь Люцифера

— Ты спас меня когда-то, — прошептала она, вспомнив темные тоннели под храмом Святого Петра.

Холодная рука коснулась ее запястья.

— ...ты... спасла...

Он чуть заметно кивнул ей, ободряя. Эрин всхлипнула.

Даже перед смертью он старался утешить ее.

Его голос стал тихим, словно дыхание.

— Легион...

Она склонилась ближе, чувствуя, что он хочет сказать нечто важное.

— Три камня... Легион ищет их...

— О чем ты говоришь? Какие камни?

Леопольд словно не слышал ее, как будто ушел уже далеко и пытался докричаться через широкий залив.

— Сад... оскверненный... затопленный кровью, омытый водой... там Люцифер будет...

Его серо-голубые глаза остекленели, губы перестали двигаться.

Эрин ощутила желание вытрясти из него ответы, но вместо этого просто коснулась щеки Леопольда.

— Прощай, друг мой.

19 часов 20 минут

Рухнув на крышу, Элизабет прокляла свою раненую ногу.

Эбигейл нависла над ней, от нее пахло мокрой хлопковой тканью. Молния блеснула на ее воздетом вверх клинке. Ее мертвые глаза смотрели на Элизабет сверху вниз, без злобы и торжества, равнодушным взглядом хищника.

У другого края крыши Рун боролся с безжалостным волком; оба истекали кровью, но продолжали сражаться.

Разоруженная, Элизабет приготовилась хоть как-то отразить атаку. Ее охватило сожаление. Ее смерть будет приговором и для Томми тоже. Она не смогла когда-то спасти собственных детей, а теперь не сумеет ничего сделать для этого мальчика...

Тут волк взвыл, и этот вой был не похож ни на что, слышанное ранее. В нем звучали ярость, боль и потрясение.

Элизабет увидела, как волк всем телом ударил Руна, далеко откинув его, затем повернулся и побежал — прямо к Элизабет и Эбигейл.

— Рун! — Это слово, произнесенное со знакомой властностью, раздалось над головой у графини.

Элизабет оглянулась на Эбигейл. Взгляд монахини стал острым, в нем сверкал гнев. На ее щеке не было ни пятнышка, клеймо исчезло с ее кожи.

Эбигейл схватила Элизабет, вздернула ее на ноги и толкнула вбок.

— Беги!

Графиня заковыляла прочь, а Эбигейл вскинула ятаган и повернулась к бегущему на них зверю. Безжалостный волк притормозил, скользя лапами по крыше; его когти, цепляя черепицу, раскалывали ее на куски. Он уставился на Эбигейл, на миг явно сбитый с толку угрозой, исходящей от бывшей союзницы. Но замешательство быстро переросло в ярость — и он прыгнул на старую монахиню.

Эбигейл взмахнула мечом. Но теперь она двигалась куда медленнее и потому промахнулась; зубы волка рванули ее руку. И все же она сумела прыгнуть на огромного зверя, сбив era с ног одной лишь силой инерции и массой своего крепко сбитого тела. Они вместе покатились к краю крыши, и там Эфигейл, сделав последний рывок, вместе с волком перевалилась за кромку водостока.

Элизабет выглянула с крыши как раз вовремя, чтобы увидеть, как их тела рухнули на тротуар четырьмя этажами ниже.

Эбигейл осталась лежать, словно сломанная кукла; ее руки и ноги были широко раскинуты, шея вывернута под неестественным углом. Дождь смывал черную кровь в решетку водостока. Безжалостный волк каким-то образом сумел пережить падение. Он, пошатываясь, поднялся и порысил прочь, в темноту.

В поле зрения графини показался Христиан — он, шатаясь, отделился от стены дома. Следом за ним появились два стригоя, но они, как и волк, бросили свое оружие и помчались прочь, скрывшись в ночи.

Краем глаза Элизабет заметила, что Рун кинулся к дыре с неровными краями, проделанной зверем в крыше, и нырнул вниз, на чердак, чтобы проверить, как там остальные.

Элизабет так и стояла одна на крыше, гадая, что же так внезапно переломило ход боя. Ей вспомнилась отметина, исчезнувшая со щеки Эбигейл. Монахиня явно освободилась от одержимости.

«Поэтому и другие бежали?»

Но что-то тревожило ее. Элизабет на краткий миг встретилась взглядом с безжалостным волком, прежде чем он атаковал и удрал. В этом взгляде она увидела разум — куда больший, чем положено иметь зверю, даже затронутому скверной.

Но что это означало?

Она содрогнулась, боясь ответа.

19 часов 25 минут

— Я не могу добиться от Джордана никакой реакции, — сказала Эрин Руну, радуясь тому, что он рядом с ней. — И взгляни на его шею.

Джордан лежал, распростертый на полу рядом с телом Леопольда. Кровоподтек с его шеи сошел, но жуткий излом шейных позвонков остался. Эрин осторожно проверила его пульс. Он ровно бился под ее пальцами, медленный и спокойный, как будто Стоун просто спал.

— Джордан! — позвала она, боясь тряхнуть его. — Вернись!

Он никак не отреагировал, его открытые глаза смотрели прямо перед собой.

Рун, похоже, был встревожен не меньше Эрин. Он уже осмотрел Леопольда, приложив свой серебряный крест ко лбу монаха. Серебро не обожгло кожу, свидетельствуя, что зло покинуло эту бренную оболочку.

Но куда оно отправилось — это еще предстояло узнать.

Приглушенный крик донесся снизу, проникая через дощатый пол чердака:

— Эрин! Джордан!

Эрин выпрямилась и повернулась к двери чердачного люка, внезапно вспомнив.

— София осталась там, внизу!