Кровь Люцифера

И с этой болью внутри ее растекалась святость вина, отнимая у нее силу стригоя, борясь с тьмою, текущей в крови графини. Но эта святость не одержала победу, зло не было выжжено до конца. Оно по-прежнему пульсировало внутри ее, словно огненный ком.

Она наконец сумела сделать выдох, немного умерив жгучую боль.

Элизабет подозревала, что будет дальше, и собралась, чтобы встретить это. По словам Руна, всякий раз, испив освященного вина, она будет вынуждена переживать тягчайшие свои грехи. Он называл эти переживания искуплением. Их целью было напомнить каждому сангвинисту, что они склонны ошибаться и что лишь Его безмерное милосердие способно провести их через болото грехов.

«А я должна заплатить за многое».

Когда огонь внутри ее начал угасать, Элизабет наклонилась вперед и спрятала в ладонях залитое слезами лицо. Но она сделала это не для того, чтобы изгнать ужасные воспоминания.

Тем самым она скрывала облегчение.

Она прошла их испытание — и не видела никаких сцен своих прошлых злодеяний. Ее разум оставался таким же ясным, как обычно. Похоже, она не нуждалась в искуплении.

«Возможно, потому, что я ни о чем не жалею».

Она улыбнулась, все еще не отнимая ладоней от лица.

Быть может, сангвинисты сам были творцами своего искупления и своей боли?

Рука Руна опустилась ей на плечо — наверное, тем самым он пытался успокоить ее. Элизабет не пошевелилась, не зная, как долго обычно длится искупление. Она прятала лицо в ладонях и ждала.

Наконец пальцы Корцы на ее плече сжались сильнее.

Восприняв это как знак, Элизабет подняла голову, постаравшись придать своему лицу печальное выражение.

Рун улыбнулся ей и помог подняться на ноги.

— Добро восторжествовало в тебе, Элисабета. Хвала Господу за Его безграничную милость.

Она оперлась на него — святость заметно ослабила ее, отняв необычно возросшие силы стригоя. Элизабет сжала руку Руна, обводя взглядом лица собравшихся. Большинство сохраняли спокойствие, но некоторые не сумели скрыть изумления.

Графиня продолжала играть роль, которой от нее ожидали.

Посмотрев Руну в глаза, она произнесла:

— Теперь, когда я возродилась, я не могу нарушить то обещание, которое дала тебе и остальным. Я расскажу вам то, что знаю, то, что может помочь вашим поискам. Пусть это будет моим первым жестом раскаяния.

Рун крепко обнял ее, благодаря за эти слова и, вероятно, желая увериться, что она действительно осталась в живых.

— Тогда пойдем, — сказал он и повел ее мимо остальных.

Когда графиня проходила мимо них, они прикасались к ее плечам, приветствуя ее как свою среди своих. И все же одна из свидетелей не смогла скрыть потрясения. Она последней признала, что Элизабет прошла испытание.

Сестра Эбигейл лишь слегка склонила голову, когда графиня поравнялась с ней.

— Я смиренно прошу принять меня в ваши ряды, сестра, — промолвила Элизабет.

Старая монахиня с трудом придала своим чертам некое подобие радушия.

— Вы ступили на трудный путь, сестра Элизабет. Я молюсь, чтобы вы нашли в себе силы не сойти с него.

Элизабет старательно сохраняла на лице торжественное выражение.

— Я тоже молюсь об этом, сестра.

Она направилась к выходу из часовни, подавляя бурлящий в груди смех.

Кто знал, что побег окажется таким легким делом?

Глава 14

18 марта, 09 часов 45 минут

по центральноевропейскому времени

Венеция, Италия

«Кровавая Графиня выжила...»

Все еще пытаясь осознать это, Эрин пристально смотрела в спину Элизабет. Бывшая графиня вела их куда-то в глубь базилики Святого Марка. Она была одета в облачение простой монахини и считалась теперь одной из сангвинистов. По-прежнему не веря в эти неожиданные перемены, Эрин изучала ее. Несмотря на скромное одеяние, Элизабет по-прежнему выступала с королевской величественностью, расправив плечи и высоко держа голову.

Но она действительно прошла испытание сангвинистов.

Эрин чуть встряхнула головой, принимая эту истину.

По крайней мере на данный момент.

«И сейчас эта женщина хотя бы согласна сотрудничать с нами».

— Вот что я хотела показать вам, — произнесла Элизабет, остановившись под великолепной мозаикой, украшающей крышу. — Здесь изображено Искушение Христа, это одна из самых впечатляющих картин в базилике.

Рун держался рядом с Элизабет, следуя за ней буквально по пятам, его взгляд был неотрывно устремлен на нее, а его лицо выражало облегчение и благоговение... и радость. После всего, что Корца претерпел по вине графини, он все еще любил ее.

Джордан стоял чуть поодаль от Эрин. Она хотела бы, чтобы он взглянул на нее с таким же выражением неоспоримой, неиссякаемой любви. Вместо этого Стоун изучал картину.

— Здесь изображается, как Сатана трижды бросал Вызов Христу, — произнес Джордан, — когда Христос сорок дней постился в пустыне.

— Совершенно верно, — подтвердила Эрин. — В левой части дьявол — тот черный ангел, стоящий перед Христом, — подносит ему корзину с камнями и искушает превратить их в хлебы.

Христиан кивнул.