Кровь на черных тюльпанах

— Это помощник Лайлеса, кхмер Чарн Тхеап. Он работал вместе с ним в Кампучии телеоператором «Ориентал бродкастинг систем». Мы все давно считали его погибшим. Бывает же такое! Чарн был великолепным оператором, мастерски работал скрытой камерой. Я помню, как однажды, под видом добровольца он проник в отряд полпотовцев, снял о них фильм и потом вернулся в Пномпень. Вообще он был мастер на все руки, мог починить кинокамеру, пишущую машинку, телевизор, автомобиль. Незадолго до падения Пномпеня он выехал снимать фильм на боевые позиции и больше не вернулся. Все считали его убитым. Тогда Питер долго не мог прийти в себя. Они были настоящими друзьями. А вот теперь Чарн написал ему письмо, и не с того света, а из Таиланда. Загадочная история.

— А что в этом письме?

— Сейчас переведу. Значит, так: «Работа закончена. Клиника доктора Бергера в Нонгмако. Все точно так, как мы с тобой и предполагали. Без тебя не справлюсь. После десятого февраля каждую субботу в десять утра на рынке. Чарн».

— И все?

— Да, все.

— А где находится Нонгмако?

— Это местечко километрах в двадцати от таиландо-кампучийской границы, недалеко от Араньяпратета. Там рядом несколько лагерей кампучийских беженцев.

— А ты когда-нибудь слышал о клинике доктора Бергера?

— Нет. Очень странно, что в таком глухом районе практикует доктор с европейской фамилией. Обычно там и местного врача с трудом найдешь.

— Если эта клиника действительно находится в Нонгмако, то ее можно посетить во время поездки на границу. Ты составишь мне компанию?

— Конечно. Только попозже. Весь этот и следующий месяц я буду занят строительством дома. Как только немного разгружусь, мы обязательно съездим туда.

— Я подожду. Ведь одному мне там все равно делать нечего, без тебя я не разберусь…

Бангкок, июнь 1984 года.

На кинопросмотре в клубе иностранных корреспондентов Майкл встретил Гролла.

— Ну как ваши дела, господин Лестер? — спросил он. — Наверное, уже привыкли к бангкокской жаре? Играете в теннис, в гольф?

— Нет, хожу в бассейн в спортивный клуб, но не так часто, как хотелось бы — много работы.

— Да, это я знаю. Ваши первые статьи я уже прочел. Мне они понравились. Уверен, что ваши дела здесь пойдут хорошо.

— Откуда такая уверенность?

— За свою жизнь мне приходилось встречать много журналистов. Я сразу вижу, на что каждый из них способен. Вы, например, произвели на меня хорошее впечатление. И это мнение подтвердилось, когда я прочел ваши материалы в газете. Считайте, что вам очень повезло с профессией. Журналистика может принести человеку популярность, славу.

— Ваша профессия не хуже.

— Да что вы! Мы, дипломаты, незаметные люди. Наши справки и отчеты пылятся в архивах внешнеполитических ведомств, если их, конечно, не уничтожит за ненадобностью после беглого прочтения какой-нибудь мелкий клерк. Послушайте, господин Лестер, а что вы делаете завтра вечером?

— Я свободен. А что?

— Хочу пригласить вас к себе. Мне очень приятно провести вечер с подающим надежды молодым журналистом. Так договорились?

На следующий день в восемь вечера Майкл был у Гролла. После первых коктейлей хозяин дома спросил:

— Наверное, уже успели обзавестись связями, ведь журналисту без этого не обойтись?

— Конечно, кое с кем успел познакомиться. О связях еще говорить рановато.

— Тем не менее уже успели подружиться с сотрудником советского торгпредства.

— Вы имеете в виду Виктора Тищенко?

— Именно его.

— Какая там дружба… Познакомился на приеме, попросил у него материалы о советско-таиландской торговле, рекламные проспекты оборудования, которое они здесь продают. А что, у вас есть какие-то претензии? Ведь я не государственный служащий и не обязан докладывать в посольство о своих контактах с советскими.

— Зачем же так, сразу… Встаете в позу, не успев выслушать меня до конца. «Претензии», «обязан докладывать…» Ради бога, встречайтесь здесь с кем угодно — русскими, поляками, китайцами. И не надо ни о чем никому докладывать. А вот прийти и посоветоваться было бы разумно. Вы ведь недавно работаете за границей и не знаете русских…

— Но Виктор вел себя очень пристойно. Он не пытался обрабатывать меня, не задавал провокационных вопросов. Но если вы считаете, что этот русский — опасный человек, я не буду с ним контактировать.

— Наоборот. Я за то, чтобы вы встречались с Тищенко и даже стали с ним хорошими друзьями.

— Тогда я не понимаю…

— Просто нам нужно знать, что он из себя представляет. Не подумайте ничего плохого — изучение советских представителей за границей входит в функции американских посольств. И делается это в интересах безопасности наших граждан, разумеется.

— Что вы хотите от меня?

— Сущие пустяки. Встречайтесь с Тищенко и рассказывайте мне о содержании бесед. А я буду вам подсказывать, как вести себя с ним в дальнейшем.

Майкл вспомнил свой разговор с Черепахой перед отъездом в Бангкок. Вот, оказывается, какую помощь тот имел в виду. Тогда Майкл не придал значения словам своего шефа, но, видимо, Льюис, как человек, тесно связанный с ЦРУ, уже тогда готовил его к этой беседе.