Кровь на черных тюльпанах

— Что такое любовь? Кто ответит на этот вопрос? Лучшие умы бились над таинством любви, Кристина, гениальные поэты слагали стихи и поэмы в ее честь, но никто до конца не понял, что же это за штука, преподнесенная матерью-природой, такой щедрой и такой безжалостной. Существует одна легенда, пришедшая из глубины веков. Расскажу-ка я ее тебе. Когда-то бог создал существо, соединив в нем мужчину и женщину вместе. Существо было двухголовым, четырехруким и четырехногим. Но не понравилось богу творение рук его, взял он меч и разрубил пополам это существо. И вот с тех пор распавшиеся половины тщетно ищут друг друга. Наверное, ты и есть та половина, которую отняли у меня миллионы лет тому назад.

— Красиво, но слишком романтично. И потом, что же все-таки любовь — большое счастье или большое несчастье? Венгерский поэт Шандор Петефи написал так:

Любовь — это бурное море,
А радость — жемчужина в нем,
Которую часто, о горе,
Корежим, пока извлечем…

— А вот испанец Педро Кальдерон писал в одной из своих комедий: «…ты не укажешь мне ни на один пример любви, которая сдалась бы при виде препятствий, а я тебе назову тысячу любовей, которые потому лишь и выросли, что перед ними были препятствия».

— Вот и наша любовь выросла, потому что были препятствия.

— Какие?

— Я не хочу выходить за тебя замуж. И знаешь еще почему? Боюсь остаться вдовой человека, у которого нет капиталов…

— Если не хочешь остаться вдовой, помоги мне в одном деле, Кристина. Это по твоей, журналистской части.

— Помочь? Ради всех святых! В чем же нужна моему могучему синьору помощь слабой женщины?

— Ты что-нибудь слыхала о масонских ложах?

— Да. Грандиозный скандал с «П-2». Ну и что? Очередной скандальчик. Нагородили черт знает чего. По-моему, все это очередной пропагандистский трюк. Кстати, наш национальный герой Джузеппе Гарибальди был масоном. Честь ему и хвала.

— Нет, речь идет не о Гарибальди, а о людях, которые под прикрытием масонской ложи совершают политические преступления. Нет ли у тебя какого-нибудь старенького сенатора, который мог бы прокомментировать нынешний скандал с «П-2»? И заодно рассказал бы, кто такой синьор Филиппо ван Мелли?

— Сенатор есть. Правда, ярый антикоммунист. Но любопытный старикашка. Ненавидит всех и претендует на независимость мышления. Это — Ренато Капуччи. Его имя часто мелькает на газетных полосах в связи со всевозможными инсинуациями и дезинформациями. Кстати, был в приятельских отношениях с Муссолини, потом рассорился с ним, но остался в живых. Дуче его не ухлопал, памятуя о старой дружбе, а партизаны не поставили к стенке, зная о вражде Капуччи и Муссолини… Я, пожалуй, попробую расшевелить этого старого интригана…

Онореволе, а именно так называют в Италии сенаторов и членов парламента, был в тот день явно не в духе, хотя и не отказался от интервью, предложенного Кристиной Монтаньяни от имени газеты «Паэзе сера». Несмотря на преклонный возраст, Капуччи был невероятно тщеславен. К тому же ему явно приглянулась Кристина.

— Ты спрашиваешь, деточка, почему здесь так часто меняются правительства? На первый взгляд все выглядит не так уж сложно. Действительно, где еще в Европе отыщется столь многоцветная радуга, как в нашем итальянском парламенте? Ты только взгляни на этот амфитеатр, где слева направо восседают посланцы всех возможных в наше время политических партий, и сразу же станет ясно, что ни один расклад в этом пасьянсе не может быть прочным. Даже малочисленные республиканцы, которых все называют призраками, и те в любой момент могут вызвать правительственный кризис, положив или не положив на чашу политических весов микроскопическую гирьку своих голосов. А социалисты с их метаниями слева направо в поисках свободных министерских кресел? А все эти бесконечные комбинации различных центров? Левых, правых, лево-правых и право-левых? Тебе никогда не казалось, что эта политическая чехарда напоминает плохой водевиль?

— Нет. Скорее, трагедию, онореволе, политическая неустойчивость породила экономическую неразбериху, открыла шлюзы терроризму, развязала руки неофашистам…

— Все это верно, но не в этом дело. Не смена кабинетов создает политическую неустойчивость, а жонглирование этой неустойчивостью меняет правительства… Когда это необходимо по тем или иным соображениям, разумеется.

— Вы хотите сказать, что «неустойчивость» управляется? Но кем?

Сарказм сенатора достиг предела.

— Правительством. Только не теми болтунами из сменяющих друг друга многопартийных коалиций, а настоящим правительством, тем, которое иногда называют «теневым кабинетом». Оно было, есть и будет.

— Простите, это мафия?

— Мафия? Нет. Хотя я не склонен приуменьшать влияние этой организации, отнюдь нет. Вы никогда не слыхали, моя милая, о масонах?

— Слыхала, вернее, читала. Франкмасоны, или «вольные каменщики», как они себя величали.