Кровь на эполетах

После чиновника потоком пошли визитеры – засвидетельствовать почтение спасителю государя. Министров я еще принял – о как! – остальных велел Пахому не пускать, сославшись на плохое самочувствие. Меня и вправду лихорадило, ощущалась слабость – обычное дело после ранения. Бок ныл, но не дергал – слава Богу! Не хватало нагноения. Виллие наложил поверх шва бальзам моего имени – проверим его действие на себе. Пахом помог мне совершить утренний туалет, лакеи накормили завтраком – булками с чаем, пообещав в полдень принести куриный бульон и паштет. После чего я снова уснул.

Пробудился от легкого поглаживания по щеке. Открыв глаза, я с изумлением увидел склонную надо мной графиню Орлову-Чесменскую.

– Анна? – спросил, не веря глазам.

– Я, – улыбнулась она и присела на стул. – Здравствуй, Платон!

– Здравствуйте, Анна Алексеевна.

– Что так холодно? – фыркнула она. – Сердишься на меня?

– Нет, – крутнул я головой. – Просто удивлен. Как ты здесь очутилась?

– Сопровождаю государыню, – пожала она плечами.

– Елизавета Алексеевна здесь?

– Как и весь двор. Кстати, – улыбнулась Анна. – Государыня беременна. Помог твой календарь.

Ну, царь, ну, орел! Притащить беременную жену в зачумленный город!

– Как ты себя чувствуешь? – спросила Анна.

– Терпимо.

– Твой денщик говорит всем, что ты плох, и никого не пускает, – улыбнулась Анна, – но мне разрешил. Сказала, что пришла по поручению государыни справиться о твоем здоровье. Она сама хотела, но я отговорила. В ее состоянии вредно волноваться.

А танцевать на балу можно?

– Я мундир, который ты у меня оставил, привезла, – продолжила щебетать Анна. – Как знала, что тебя встречу. Принесут. Там только золотую ленту на воротник и обшлага пришить – и готов. Твой-то испорчен. Надо же! – она покачала головой. – Опять в том же месте, и опять штыком. Вот и не верь после этого в Божий промысел! Только в этот раз еще и кровь пролил. Бедненький! – она вновь погладила меня по щеке и улыбнулась: – И колючий.

– Спасибо, – поблагодарил я.

Некоторое время мы молчали.

– Вспоминал меня? – спросила она внезапно.

– Нет.

– Все же сердишься.

– Не в том дело, – вздохнул я. – После возвращения в армию постоянно в боях. Кровь, смерть, гибель товарищей. Не до сердечных дел было.

– Забыл, значит! – она всхлипнула.

Вот только слез мне не хватало! Я погладил ее по руке.

– Не плачь, Аннушка! Ты хорошая. Красивая, добрая, ласковая. Сотни мужчин мечтают сделать тебя счастливой. И какие! Генералы, вельможи…

– Но не ты!

– Мы слишком разные. Ты фрейлина, а я всего лишь солдат.

– Не лги! – покачала она головой. – Победитель Бонапарта, граф, майор гвардии, кавалер орденов Святого Георгия, офицер Свиты императора. Любая знатная семья в России почтет за счастье составить тебе партию. Может, ты уже нашел себе женщину? – спросила ревниво.

– Да, – кивнул я.

– Кого? Я ее знаю? – подобралась она.

– Нет.

– Как ее зовут?

– Мари. Графиня Мария Платоновна Руцкая.

– Ты о дочери? – догадалась Анна. – И что с того? Думаешь, не смогу стать ей доброй матерью? Ошибаешься! Я ее непременно полюблю.

– Не знаю, Аннушка, – вздохнул я. – Извини, но не хочу сейчас это обсуждать. Не в том состоянии. Голова кружится, бок болит. Позже поговорим. Как-нибудь.

– Поправляйся! – она встала и, наклонившись, поцеловала меня в щеку. – Я люблю тебя, Платон! Каждый день вспоминала. Знай это!

Она повернулась и вышла. И вот что теперь делать? Анна не угомонится, она такая. Пожалуется государыне, и та решит, что это отличная идея – сочетать браком свою фрейлину и геройского майора. Вдует в уши царю, тот распорядится – и получай Платон на шею хомут! Не хочу! Дело даже не в том, что не люблю Анну.

– Любовь быстро проходит, – сказал мне как-то знакомый врач, с которым я поделился сердечными переживаниями – под водочку разговор шел. – Потому и распадаются браки, заключенные по страстной любви. Вот она минула, и что в остатке? Чужие люди с разными интересами, – он закусил соленым огурчиком и продолжил: – А вот если в семье царит понимание и есть общая цель – брак устоит. Вот мы с Аллой оба медики. Если задержусь на работе и приду поздно, пилить не станет – сама такая. Я, в свою очередь, пока она на дежурстве, и ужин приготовлю, и квартиру уберу, и уроки у детей проверю. Никакой страстной любви между нами давно нет, зато уважение присутствует. Так и живем. Счастливо, между прочим.

Я эти слова запомнил. Жену-медика, здесь, конечно, не найти – нету их, а вот родственную душу поискать стоит. Анна под этот критерий никак не подпадает. Двор, высший свет, приемы, балы – вот что у нее на уме. Мне же это все ни на что не упало. Не семья у нас будет, а Аустерлиц и Бородино в одном флаконе. И еще. Анна – самая завидная невеста России, на ее руку десятки претендентов. После брака станут врагами. Хватит с меня Болхова… Подумав, я попросил Пахома разыскать чиновника, который помог мне составить прошение к царю. Когда тот пришел, спросил:

– Просветите, Кондратий Мефодьевич. Могу я рассчитывать на отпуск по ранению? Если да, к кому обратиться?