Кровь на колёсах

— Вот это да! — изумился Зарипов. — Ты точно в рубашке родился! Или ангел-хранитель нежно бережет!

Лишь потом мне скажут саперы, что если бы перчатка была не новая — именно поэтому она не дала сработать чеке гранаты, шансов выжить у меня не было.

Вот тогда я впервые услышал о городе Аркалык, где проживал этот водитель.

* * *

Мы вернулись в МВД, и я, быстро сформировав опергруппу, направил сотрудников по адресу проживания друга водителя.

Оставшись в кабинете один, я сел за свой стол, взял ручку и, пододвинув к себе лист чистой бумаги, стал писать рапорт по этому захвату. Руки не слушались меня, ручка не слушалась моих рук и буквы залезали друг на друга, как в тетрадке крепкого двоечника. И как я ни пытался совладать с собой, написать рапорт так и не смог.

Дверь отворилась, и вошли Зимин с Балаганиным.

— Ну что, шеф? Выпьем за второе рождение? Такое событие бывает нечасто.

— При виде вас я тоже об этом подумал, — я обрадовался им как никогда. — Мне действительно здорово повезло, что граната не разорвалась. Сейчас бы пили за упокой моей грешной души. Вот все думаю, откуда у водителя оказался пистолет с гранатой? Может, эти два бойца дали? А главное — не испугался ведь, стрелял и гранату кинул! Жалко, что этот сержант его застрелил, хорошо было бы поговорить с ним по душам. Смелый парень, не каждый способен на такое.

Я достал стаканы, и мы прямо в кабинете залпом выпили.

— Представляете, не могу писать — руки дрожат. Ты помнишь, Стас, бомбу, которую мы с тобой рассматривали в мусорном ящике? Тогда ведь ничего у меня не дрожало, то ли не понимал, что делал, то ли не так испугался, как в этот раз. А может, уже забыл? А сегодня, представьте, дрожат, как у вора.

Мы поболтали немного, и ребята пошли к себе.

Я набрал номер своего домашнего телефона и услышал голос жены:

— Виктор, ты сегодня ночевать придешь? Мне тебя ждать? Ты со своей долбаной работой скоро совсем забудешь, как я выгляжу. Дочка просто изводит меня, когда придет домой папа, а я ей ничего сказать не могу — сама не знаю!

Мне так захотелось домой, к дочке, к жене. Но пришлось сказать правду:

— Не могу ничего обещать. Я сам очень скучаю. Очень-очень люблю вас!

— Ладно, хоть позвонил, теперь хоть знаю, что жив и здоров. А то молчишь сутками, даже не знаю, что и думать.

Я положил трубку и посмотрел на часы. Шел второй час ночи.

«А жена не спала, голос бодрый. Наверное, ждала меня», — грустно подумал я.

Через час вернулась оперативная группа, которая выезжала на обыск к другу водителя «КамАЗа».

— Ну, как успехи? — спросил я руководителя.

— Все нормально, Виктор Николаевич! Изъяли один автомат и два рожка с патронами. Хозяин говорит, что вчера это оружие оставил его друг из Казахстана. Сегодня хотел забрать, но не приехал.

— Хорошо. Все материалы на стол, сами отдыхать, — скомандовал я.

И позвонил дежурному по КГБ спросить, на месте ли Зарипов.

— Зарипова уже нет, — ответил дежурный, — звоните завтра утром.

«Вот тебе на! Я на работе, а он давно дома, у жены под боком».

Звоню дежурному по МВД:

— Ты что, спишь? Почему не отвечаешь?

— Извините, Виктор Николаевич. Отлучился в туалет.

— Вот что, Володя, мне нужна машина, и надо сдать вам изъятый автомат с патронами.

— Проблем нет, машина у подъезда. Автомат занесите, сдадим в оружейную.

В третьем часу ночи я был дома. Стараясь не шуметь, в темноте разделся и лег в постель.

* * *

Мои воспоминания о той операции прервал звонок. Я снял трубку и услышал Лазарева.

— Абрамов, я срочно выезжаю в Москву. Ты официально остаешься за руководителя, — сообщил он непривычно глухим голосом.

— Василий Владимирович! Скажите, пожалуйста, чем вызван столь стремительный отъезд? Что произошло?

— Я, Абрамов, заболел немного, позвонил брату и договорился о возвращении. Так что ничего серьезного пока нет. Ты мужик грамотный и без меня здесь хорошо справишься.

— Вы что, больше не вернетесь в Аркалык? — изумился я. — А как же ваши генеральские погоны?

— Абрамов, только тебе, без передачи. Я знаю, ты не подведешь! Брат отзывает меня в Москву, чтобы я отсиделся там некоторое время, пока ты здесь не устранишь угрозу покушений. Пойми, не хочу погибать и калечится за какие-то «КамАЗы». Вот когда всех переловишь, я вернусь. Извини, пожалуйста, за мою откровенность.

— Спасибо, что просветили, — устало вздохнул я. — Все ясно. Только как же другие? Они-то остаются! Это ведь настоящее дезертирство.

— А ты не суди меня, молод еще. Я посмотрел бы, как бы ты поступил на моем месте, будь у тебя брат заместителем министра. Думаю, тоже слинял бы. Сам знаешь, я не специалист, и мое присутствие или отсутствие не скажется на результатах работы. И лишнего не психуй, какие твои годы! У тебя все впереди — и погоны, и награды. Ты упорный, таких, как ты, фортуна любит.

Он повесил трубку. Я был потрясен. «Вот дела! Нет, брат, что-то темнишь. Здесь не болезнь, а что-то другое. И ты боишься мне сказать. Ну ладно, время покажет».