Кровь на нациях

Ванечка обвел взглядом камеру. На окнах решетки, но окна открыты. Не жарко, несмотря на теплый август, сухо, чисто. В углу двухъярусная кровать, стол, в другом углу параша, умывальник. Над столом - две полки. На них книги, бумажные иконки. Но чьи - Виренеева, или его сокамерника, - не узнать.

Разговор не клеился. "Так точно" и "никак нет", - как заведенный отвечал Виренеев.

Семенов, заранее оговорив это с контролером, протянул узнику сигарету.

- Спасибо, начальник, - автоматически ответил Виренеев. И вдруг, сверкнув глазами, пошутил:

- Хорошая вещь табак, сокращает жизнь, - "Минздрав" об этом предупреждает.

- Вы помните Вашего подельника Хилтунена?

- Помню, начальник.

- Не знаете, где он?

- Откуда мне знать, начальник?

- Вас тогда задержали, а он пропал, как в воду канул.

- Может, и канул.., - косо ухмыльнулся Виренеев. Словно подразумевая, что слухи до него в СИЗО доходили, что, может, действительно отец жертвы выследил Хилтунена, убил и тело утопил. Но что-то в глазах Виренеева выдало его. И Ванечка решил использовать свое последнее средство. Он знал из материалов "дела", что у Виренеева со школьных лет была девушка, которую он любил, - Вера Романова. Взаимностью он никогда не пользовался, а мечтать не запретишь. И он мечтал, что отслужит в армии, вернется, сделает честь по чести предложение, и они поженятся. Вера о его планах ничего не знала, а если бы и знала, так это ничего бы в её жизни не изменило. Она никогда не любила Виренеева, а лишь "жалела", по её словам этого медленно соображающего, длиннорукого парня из параллельного класса.

- Все проходит, - глубокомысленно заметил младший лейтенант. И выдержав паузу, как бы ненароком проронил:

- И любовь, и дружба. А вера в человека остается.

Виренеев молчал, тупо глядя в пол камеры.

- Вот, скажем, Ваша знакомая - Верочка Романова.

- Виренеев молчал.

- Я встречался с ней перед тем, как лететь сюда. Она много хорошего про Вас рассказывала. Как Вы её однажды от хулиганов спасли, как Вы хорошо рисовали и чертили в школьные годы. Она так и не поверила в то, что Вы могли убить и изнасиловать трех девочек.

- Так это не я, - хрипло вырвалось из горла Виренеева. - Это он.

- Кто он? Хилтунен?

- Да...

- А Вы что же, за ноги держали?

- Нет... Я тоже... Во мне злость такая была на всех девчонок... за то... За то, что... Ну, в общем, была. Мы тогда в лапту играли... Ей было лет14...

- Кому, Вере Романовой?

- Да... Такая красивая. И когда наша команда выиграла, она меня поцеловала ...В щеку... А потом.. . Потом замуж вышла, пока я в армии бы/л.

- Она Вам что-то обещала? Обещала дождаться?

- Нет. Но все равно. Такая ненависть была, такая... А все же... Руку на жизнь я не поднимал. Это он, Хилтунен.

- Медэкспертиза доказала, что Ваша сперма тоже там была.

- Ну, я ж говорю... Насильничал. Но не убивал. Это он.

- Вот как получается: он убивал, а к пожизненному Вас приговорили.

- Да...

- Несправедливо, выходит. Вы писали кассацию с просьбой о пересмотре дела?

- Нет, зачем... Я здесь по заслугам...

- А Хилтунен?

- А что Хилтунен. Ему повезло.

- В чем же? Если считать, что его убил отец одной из жертв и утопил...

- Повезло.., - тупо твердил Виренеев.

- Институт им. Сербского признал Вас вменяемым. Значит, Вы долины понимать суть происшедшего...

- Я и понимаю.

- Да ни хрена Вы не понимаете. Я не верю в смерть Хилтунена. Скорее всего, он просто спрятался.

Виренеев резко поднял голову, из-под бровей зыркнул глазами.

- А пока Вы тут демонстрируете ложно понятую честь, бандитское товарищество, в городе Рудный опять убиты м изнасилованы две молодые девушки.

- Когда?

- В начале месяца...

- Так я здесь уж год почти.

- Я не про Вас. Хилтунен - то, возможно, на свободе...

Виренеев молчал.

- А Верочка мне сказала: не верю, что это мог сделать Саша. Не такой он человек. Скорее всего, - сказала Верочка, - Хилтунен его заставил. И преступление совершить, и уж точно - взять вину всю на себя...

- На себя, - как завороженный повторил Виренеев. И вдруг встрепенулся:

- Она так сказала? Так и сказала, что, мол, верит?

- Да. У неё хорошая семья, муж работящий и непьющий, и две дочки. Она так и сказала, если бы верила, что это Саша сделал, сама бы своими руками его задушила. Но вот не верит. А Хилтунен, возможно, на свободе, и, возможно, именно он убил двух девушке в Рудном. А завтра убьет и изнасилует дочерей Верочки Романовой...

- Ну уж нет. Мне все равно теперь, - один конец. Заслужил. Тут-то я долго не протяну. Знаю я, что этот сухой кашель означает. И ладно.

А так... Нет... Не может этого быть. Не он это. Вы проверьте. Вы же можете запрос послать в другую колонию?

- Могу, конечно. Да что проверить то, куда запрос послать, - словно не понимая, о чем говорит тщательно выведенный на эту тему всем разговором мордовский сиделец.

- Хилтунен подделал документы, или украл, в общем, он, когда нам менты, я конечно, извиняюсь, сели на хвост, так он паспорт, достал или сделал на Швырева Ивана Николаевича. И, тоже есть такой у бывалых зеков прием, "подсел" в колонию по малому сроку, и ушел от "невода".

- Точно знаете об этом?