Кровь на золоте

– Вам сказано было исчезнуть, – повернулся к вскочившим Власу и Кощею Маршал.

– Да он ногу подвернул. Влас кивнул на Ивана.

– Даже если бы ему ее отпилили, – процедил Маршал, – чтобы сегодня же испарились. Его или yбивайте, – бросил он быстрый взгляд на Ивана, – или на носилках тащите. Но чтобы вечером вас уже не было.

Круто развернувшись, вышел.

– Ни хрена себе, – ухмыльнулся Кощей. – За кого он нас держит? Если…

– Он правильно сказал, – со стоном поднявшись, перебил его Зверобой. – Давай за билетами. – Дотронувшись до затылка, поморщился. – Билеты бери, чтобы еще днем уехать можно было. Вечером на вокзале мусора подозрительнее. Днем как-то равнодушно ходят. Если, конечно, розыск на кого-то не объявлен. – Прислонившись к стене, попросил: – Дай воды холодной. Шишка – как яйцо гусиное.

«Придурки! – быстро шагая, раздраженно думал Маршал. – Хорошо, я решил хату проверить. Так и думал, что не уехали. А ведь их запасти могли. Сейчас Трофимов кругом информацию собирает. Так что парнишек могли и срисовать. Впрочем, уйти они успеют. Потому что костоломы Трофимова если и явятся, то под вечер. Днем они не загуливают».

Артем проехал одну остановку на автобусе, вышел и тут же остановил такси.

– До телеграфа, – сказал он водителю. – Или до любого переговорного пункта. Подождешь там, и поедем за город. Куда – скажу. Пока сам не знаю, где она живет, – засмеялся он.

– Садись, – понимающе улыбнулся таксист.

«Правильно я делаю или нет? – держа перед собой составленный по словам Грача фоторобот, задумался Птицын. – Ну, Трофимову я и не должен был говорить, – вспомнил он указание Боброва. – Но здесь, скорее всего, замешана и зять Якова Павловича. А если это только игра? – Сложив лист вчетверо, сунул в бумажник. – Тогда получается, что Бобров через Вячеслава нанял Белого, чтобы тот поставил на уши людей Трофимова? – усмехнулся он. – Об этом я уже думал, не сходится. По многим причинам. Но тогда Вячик сам решил заработать и навел братца? Не получается, – вздохнул он. – Хотя бы потому, что Вячеслав приехал в день налета и не мог знать о том, что повезут деньги. Даже если и знал, то сообщить не мог. А уж так подготовить налет можно было, только зная все заранее. Молодец Белый. Снял знаки, набросал шипов. Изменил стиль работы, – покачал головой Птицын. – Раньше на „ура“ ходил, с пальбой, а сейчас грамотно сработал. Зачем он женщину убил? – попытался понять Геннадий. – Может, действительно она наколку дала? Но все говорят, что она не знала о деньгах. Что-то не срастается, – с досадой думал Птицын. – А вдруг это не Белый? Я просто услышал о блондине со шрамом и решил, что это Иванов. То, что Грач узнал, тоже объяснимо. Я с его слов делал фоторобот Белого. Он, конечно, признал его. Ладно. – Птицын лег и закрыл глаза. – Надо будет позвонить в Москву. Узнать, нет ли подобных дел за последнее время. Может, МУР что-нибудь знает. Заодно выяснить про Белого. Он или не он? Белый работал без поделыциков. Почерк не его. Стоп! – Он порывисто сел. – А если Белый просто работал с кем-то?! Вряд ли он пойдет вторым номером. К тому же угнать сломанный „запорожец“ он просто не смог бы. Насколько я помню, в механизмах, кроме оружия, Иванов полный профан. Но уж больно похож. И шрам как раз на том месте. Ладно… – Птицын снова лег на кровать. – Будет день, будет и пища. Может, люди Трофимова что-нибудь узнают о знакомых бабы. Ведь хоть кто-то должен был видеть ее с Белым».

«Во черт, закатал вату, – выходя из автобуса с Двумя тяжелыми сумками в руках, насмешливо оценил себя Алексей. – С зоны писал ей, а про моря дуру погнал».

Тетю Грушу он помнил по Колыме. Она работала вместе с матерью в кочегарке. Одно время он даже, как говорили тогда, дружил с ее дочерью Дашкой. Тетя Груша когда-то давно была осуждена за кражу сена в колхозе и отбывала срок на Колыме. Там и дочь родила. Тетя Груша – хороший человек. Не сплетничала и ни с кем никогда не ссорилась. Когда Белый первый раз в семнадцать лет попал в колонию за угон машины, он все полтора года переписывался с Дашкой. Потом освободился. Наслушавшись в зоне о том, что все бабы шкуры, весь мир бардак, при встрече с Дашей повел себя грубо и потащил ее в постель. На этом их отношения и закончились. Тетя Груша, как ни странно, переживала их разрыв. Получив пятнадцать лет, Белый в письме к матери попросил адрес тети Груши. Жила она в Богом и людьми забытой деревушке на границе Воронежской и Липецкой областей. Ее дочь жила в Липецке. Работала на заводе холодильников. Но сейчас, кажется, сидела дома. Ее сын, решивший искупаться в жаркий весенний день в речке, простудился.

На автовокзале Алексей растерялся. Он и подумать не мог, что Липецк – такой большой современный город и поселок, где жила Даша, разыскать не так уж легко. Потолкавшись у кассы, он выругался и пошел к стоянке государственных такси. Решив больше не испытывать судьбу, попросил водителя отвезти на Матырский.

Водитель довольно долго кружил по небольшому поселку городского типа, пока не выбрался к окраине.