Кровь – не водица

– Айнара, ты не права, не бросай учебу. Учиться нужно! – в который раз пыталась убедить сестру. – Жизнь не ограничивается только тем, чтобы быстрее выйти замуж и получить много золотых украшений. В мире есть очень много всего интересного, – гладя по ее длинным вьющимся черным волосам.

– Мы такие с тобой разные, сестричка, – ответила она, и ее карие глаза стали наполняться влагой. – Но я тебя все равно очень люблю, – бросаясь ко мне на шею. – Хорошо. Я продолжу учебу, – прошептала мне на ушко.

–Вот и молодец, умница, – целуя ее в висок.

Айнара была моей единственной сестрой, и я ее тоже очень любила. В свои десять лет она уже была настоящей красавицей. Длинные волосы, приятные черты лица, а ее ямочки на щеках просто всех завораживали. Так как она была младшим ребенком в семье, родители ее баловали, часто одаривая золотыми украшениями. Со временем она сможет выгодно выйти замуж и жить так, как мечтает все это время. Сестра была умным, но очень упрямым ребенком. И то, что она сейчас решила уступить с учебой, было чудом.

За дверью послышался громкий голос отца, и тихий, но расстроенный голос матери.

Внутренне сжалась от страха, так как такое в нашей семье происходило не часто. Чтобы не подвергать себя гневу отца, все во всем с ним соглашались, даже если имели свое мнение в каком-либо вопросе.

– Нана, почему они ругаются? – шепотом спросила сестра.

– Не знаю милая, надеюсь ничего серьезного, – пытаясь успокоить, погладила по плечу. Так уж у нас принято, что главный в семье всегда мужчина. Причем неравенство в семье проявлено так сильно, что было видно невооруженным глазом. Женщине не позволялось перечить и выражать свое недовольство. Ее слово ничего не значило.

Мы чтим и уважаем свои традиции и не нарушаем их. Но иногда мне очень хочется забыть о том, что во мне цыганская кровь и убежать куда глаза глядят. Скрыться от всех и жить так, как живут мои подруги-сверстницы. Свободно и без страха.

Открыв дверь моей комнаты, голоса стали слышны отчетливее.

– Михаил, ну послушай же меня, – послышался голос матери. – Я не виновата в том, что не могу подарить тебе наследника, – чуть не плача говорила она.

– Шанта, мне нужен сын, и ты это знаешь не хуже меня, – рычал он.

– Михаил, родной мой, давай усыновим мальчика? – чуть тише проговорила мама, всхлипывая.

– Мне нужна родная кровь и, если ты не способна родить, это сделает другая, – чуть погодя, ответил отец. Тяжело дыша, стал подниматься на второй этаж.

Ни для кого, ни секрет, что в семье цыгана должен появиться на свет как минимум один мальчик. Если же после нескольких попыток такого не произошло – родители перестают рисковать и отправляются в приют, чтобы взять малыша оттуда. И здесь уже не играет роли, будет ли ребёнок цыганом или иной национальности. Может быть, поэтому про цыган говорят, что они воруют детей?

В гостиной послышались сдавленные рыдания матери, и мы с сестрой отправились к ней.

– Мамочка не плачь, пожалуйста, – стала утешать ее я. – Папа очень тебя любит, ты же знаешь. Он не сделает ничего плохого. Ведь правда? – убеждала скорее саму себя я, прекрасно зная своего отца и то, что он не бросает пустых слов на ветер.

–Девочки мои, все хорошо, я уже не плачу, – быстро вытирая слезы платком, со своего красивого лица. – Если бы все было так просто, – вздохнула она.

Мое сердце обливалось кровью, видя, как мой самый дорогой человек пытается скрыть свое горе, то и дело, пряча руки в юбке своего яркого платья.

Айнара, находясь в шоковом состоянии, боялась вымолвить и слово, продолжая сидеть и держать меня за руку.

На втором этаже был слышен голос отца, с кем-то беседующий по телефону.

Мы втроем сидели, обнявшись на большом диване, боясь еще хоть чем-то прогневать своего отца.

– Хорошо, что вы все здесь, – строго проговорил отец, тяжелым шагом спускаясь по лестнице.

Опираясь о кованые перила, перед нами появился глава нашего семейства и авторитетный представитель табора – барон Михаил. Его суровый вид не раз приводил нас в оцепенение.  Его боялись и уважали все, так как он был главным человеком нашей диаспоры.

Его бескомпромиссность, парой наводила на нас ужас. Ослушаться его, означало подвергнуть себя жестокому наказанию. Я любила его и отчаянно боялась, родителей ведь не выбирают, и я смиренно и безропотно выполняла все, что от меня требовали.

Еще с пеленок меня окружала роскошь: картины, позолота, мрамор, натуральное дерево, старинные ковры и новомодные обои, мягкая мебель, но от обратной стороны медали порой хотелось кричать во все горло. Мы с сестрой постоянно находились под контролем и пристальным внимание окружающих. Нам многое не позволялось и то, что обычные дети могли с легкостью себе позволить, для нас с сестрой было под запретом. Другой жизни мы не знали, а просто любили и уважали своих родителей.

– Завтра начинаем готовиться к свадьбе, – проговорил мой отец, останавливаясь напротив нас. – Жених Наны возвращается из штатов, – он явно был доволен новостями и, не скрывал своей радости.