Кровь неба (в сокращении)

Я въехал на мост. Таможенник осмотрел мою машину и спросил, слышал ли я про буран. Я сказал, что пока что нет, но, как только я отцеплю снегоочиститель, тут-то все и начнется. Он решил, что я шучу. Поздравил с наступающим Новым годом и пожелал счастливого пути.

Спасибо Леону, я знал, куда ехать. Мне нужно было в Блайнд-Ривер, небольшой городок на Северном проливе. От Су-Сент-Мари я поехал тем же путем, которым ехал, когда искал Винни. На сей раз на карту было поставлено куда меньше. Но я почему-то ужасно нервничал.

До Блайнд-Ривер я добрался на закате — дни в это время года ужасно короткие. За городом начались поля и болота, чуть припорошенные снегом. Я проехал по мостику и увидел сельский домик справа, поодаль от дороги. У амбара стояла машина, но в доме свет не горел.

Я подошел к крыльцу. На двери висел рождественский венок. Я позвонил в звонок и подождал. Потом позвонил снова.

Дверь отворилась. Передо мной стояла Натали Рено в джинсах и белой рубашке и смотрела на меня так, как будто ожидала увидеть кого угодно, только не меня. Впрочем, наверное, так оно и было.

— Макнайт?

— Добрый вечер!

— Что вы… Что это у вас?

— Я приехал кое-что вам отдать. Можно войти?

Натали смотрела на бутылку у меня в руке.

— Вы привезли мне шампанское?

— Нет, — ответил я, — кое-что другое. А шампанское — просто… — Поток моего красноречия иссяк. Я почувствовал себя полным идиотом.

— Ну проходите же, — сказала она. — А то все тепло уйдет.

— Мой отец тоже так говорил. Что тепло уйдет.

— Я сейчас не работаю, — сказала она. — Взяла отпуск.

— Знаю, — ответил я. — Вернее, не знаю, но меня это не удивляет. Я сам так же поступил.

Она пригладила волосы.

— Макнайт, я не знаю, как вы меня нашли, не знаю, зачем прикатили в такую даль, но…

— Вот. — Я протянул ей листок бумаги.

Она развернула листок и пробежала глазами статью.

— Зачем вы мне это дали?

— Мы можем присесть?

— Идемте.

Она подвела меня к обеденному столу. Стол был старинный, дубовый, с резными ножками-лапами.

— Уютный дом, — сказал я.

— Это дом моих дедушки и бабушки.

Я посмотрел на дверь:

— Надеюсь, я их не потревожил?

— Вряд ли. Они оба умерли.

Я сел. Воротничок рубашки лип к шее.

— Слушайте, вы мне объясните, зачем привезли статью?

— Прочтите имена внимательно.

Она села напротив меня и перечитала статью. Выражение ее лица изменилось.

— Гэннон. Сен-Жан. Трембли. Где вы это взяли?

— Один человек из газеты задал поиск на эти фамилии.

— Я знаю, что случилось на базе, — сказала она. — Я читала ваши показания. Все на самом деле так было?

— Вы же сказали, что взяли отпуск.

— Это дело для меня особое. Вам не пора?

— В списке есть еще одно имя. Оливия Маркел.

Она взглянула на статью:

— Вижу. И что она?

— Ее отец был вашим напарником.

На осознание того, что я сообщил, у нее ушло несколько секунд.

— У Клода была дочь? Он никогда про нее не рассказывал.

— Это было давно. Задолго до вашего знакомства.

— Я не понимаю. Какое это имеет отношение… ко всему?

— Они все были вместе, — сказал я. — Те люди с базы и Клод. Они были вместе с тех пор, как это случилось…

— Но Гэннон… — Она задумалась. — Гэннон убил Клода.

— В конце концов убил. Когда мы с Винни выяснили, что они сделали с теми пятерыми, Клод, по-видимому, хотел, чтобы Гэннон сознался.

— Откуда вы это знаете?

— У вас в Канаде есть что-нибудь вроде американской пятой поправки к конституции? Насчет самооговора…

— Давайте говорите.

— Я должен быть в вас уверен.

Она смотрела на меня целую вечность. Где-то в глубине дома старинные часы пробили девять раз.

— Рассказывайте!

И я рассказал ей все. Когда я закончил, она устало прикрыла глаза.

— Рано или поздно об этом узнают, — сказала она. — Кто-нибудь да отыщет эту связь.

— Может быть. Но вы не обязаны никому сообщать.

— Так вы за этим приехали? Рассказать мне правду о Клоде? А что это меняет?

— Все. Это все меняет. Он нарочно оставил вас на базе. Вам больше не в чем себя винить.

— Я понимаю, о чем вы. Но…

— Почему вы здесь? — спросил я.

— Что вы имеете в виду?

— Я про дом. Тут все как полвека назад.

— Когда я взяла отпуск, я приехала сюда. — Она посмотрела на потолок, словно внутренним взором окинула весь дом. — Это место много для меня значит, но теперь я думаю, может, пора с ним что-то делать.

— У меня было то же самое, — сказал я. — Только это были хижины моего отца.

Она поставила локти на стол, подалась вперед и пристально на меня посмотрела:

— Знаете что? В одном вы были правы — на работе больше никто не смотрит мне в глаза.

Вот этого я и ждал — когда она пододвинется поближе. Вроде бы ерунда, каких-то несколько сантиметров. Но мне было достаточно. Я наводил новый мост над новой пропастью, может быть, самой глубокой из всех. Новый мост, новый шаг — обратно к человеческой жизни.

Снаружи завывал ветер. Там было холодно и темно.

— Вы через это прошли, — сказала она.

— Да, — кивнул я. — Но мне пришлось проделать весь путь в одиночку.

Она продолжала смотреть на меня:

— И что же теперь будет?

— Скоро Новый год, — ответил я. — Не хотите сказать тост?

— Все зависит от того, какое шампанское вы принесли. Стоящее?

— А черт его знает.