Кровь невинных

— Конечно. — На пару секунд мы замолчали. Нам просто нечего было сказать друг другу. — Конечно, — повторила она. И снова воцарилась тишина.

— Когда?

— Как насчет воскресенья днем?

— Вы будете здесь?

— Боюсь, что да. Запишите мой номер и позвоните с улицы. Я спущусь за вами.

* * *

Я никогда не жил в большом городе, и меня поразило запустение, царившее в Верхнем Ист-Сайде в то утро, когда я шел на встречу с Шанталь. Путь лежал мимо парка, но там не было ни машин, ни людей. Лишь иногда встречались случайные прохожие. Кругом стояла мертвая тишина, как будто все люди исчезли, не оставив после себя ничего, кроме кирпичных стен, припаркованных машин и мусора, который с шуршанием гнал по мостовой легкий ветерок. Я уже собирался позвонить Шанталь, когда заметил серебристый воздушный шарик, летевший над улицей. Горячий воздух волнами поднимался от черного асфальта, а наполовину сдутый шарик летел в нескольких футах от земли.

— Вы внизу?

— На другой стороне улицы. — Глядя в маленькое круглое окошко на последнем этаже дома, я тщетно пытался рассмотреть ее лицо.

— Я вижу вас, — сказала она. Я заметил, как она помахала рукой.

— Видите шар?

— Да. Жаль ребенка, который потерял его.

Мы смотрели на шарик с разных сторон, словно загипнотизированные. Затем на улице появилось такси. Когда оно с ревом промчалось мимо, шарик резко рванулся за ним, поднялся выше и закрутился в воздухе. Чары рассеялись.

— Я сейчас.

— Я принес ваши книги… и бублики, — проговорил я, когда она открыла дверь.

— Где вы их купили?

— На Лексингтон-авеню.

— Что ж, я проголодалась. С самого утра пью только кофе и ничего не ела. Надо пожалеть себя, не то я упаду в обморок. Я предложила бы вам прогуляться по парку, но у меня совсем нет времени. Пойдемте в библиотеку?

Она расстелила бумажные салфетки на старинном кофейном столике и подвинула его к кожаному дивану. Мы сели рядом и стали говорить о бубликах и начинке к ним. Ничего серьезного.

— Каррутерс здесь? — поинтересовался я.

— Мы одни. — Она сжала мою ладонь обеими руками, погладила ее, прижала к своей щеке. Потом медленно наклонилась ко мне и поцеловала. Очень быстро и нежно. Я не двигался.

— У нас нет времени. Я должна работать. Хочешь послушать, о чем я пишу?

Мы поднялись по лестнице в ее кабинет, и она стала читать. Потом мы говорили. Точнее, говорила она, а я только кивал. Иногда она умолкала, и тогда мне удавалось вставить несколько слов. Она размышляла над тем, что я сказал, у нее появлялись новые идеи, и она выглядела удовлетворенной. Потом она писала. Она попросила меня не уходить, и я обрадовался. Это место напоминало убежище. Оно находилось высоко и было отгорожено от всего остального мира книгами, в этом пустом доме посреди опустевшего города. Через час я уже чувствовал себя здесь как дома. Я пошарил по полкам. Сел в маленькое кресло и стал читать. Прочитав одну главу книги, которая называлась «Черный ягненок и серый сокол», я почувствовал, что засыпаю.

Глава 19

Холодный зеленый свет копировальной машины обжег мне глаза. Я смотрел, как он скользил под стеклом, пока не отпечатал у меня на сетчатке очертания книги, уничтожив все остальные образы.

— Дорогой мистер Куртовиц, — прозвучал голос Джорджа Каррутерса. Прошло несколько секунд, прежде чем я разглядел его, но запах табака выдавал его, даже когда он не курил трубку. — Если вы не спешите, то я попрошу вас сделать мне пару копий.

— Конечно. Положите книги на стол рядом с кофеваркой.

— Вы успеете до встречи с Клинтоном?

— Разумеется.

— Большое спасибо. — Он пошел по узкому коридору, глядя поверх очков и вытянув вперед шею, как черепаха. Книги, которые он оставил, посвящались бывшей Югославии и Балканам.

Ксерокопирование литературы занимало много времени, и каждое утро, когда я приходил на работу, меня ждала целая стопка книг. Изготовление копий стало одной из моих обязанностей в Совете. Я также проверял картотеки, расставлял книги по полкам и работал в Интернете, который был для всех в новинку. Еще я делал кофе.

Сначала все знали меня как «стажера Шанталь, работающего на ксероксе». Думаю, обо мне ходило много слухов, и большинство из них наверняка распускал Каррутерс. Но мы с Шанталь почти не оставались наедине. А руководство Совета устраивало, что в самый напряженный сезон я согласился работать там почти задаром. Некоторое время спустя у сотрудников появились новые темы для сплетен. Со временем они запомнили мое имя. Обычно никто не называл меня по фамилии. Разумеется, за исключением Каррутерса.