Кровь нынче в моде

Средних размеров комната выполнена в том же самом готическо-азиатском стиле, как и остальная часть квартиры. Стены черные. Деревянные жалюзи прикрывают окна. Покрывало из красного бархата на низкой широкой кровати. Приставные столики рядом с кроватью представляют собой старинные китайские шляпные коробки. На них — цветущие орхидеи. Над кроватью подсвеченная акварель — изможденный мужчина с окладистой белой бородой, в мольбе простирающий руки к небесам. Потрясающе.

— Нравится? — спрашивает Виктория. — А то у нас есть еще одна комната для гостей…

— Комната чудесная, — говорю я. — Впечатляет.

— Ну вот и хорошо. — Она улыбается мне. — Пожалуйста, не открывай днем жалюзи. Яркий свет вреден произведениям искусства. Ты ведь не против, дорогуша?

— Конечно, нет. — В душе я разочарована.

Я надеялась, что буду наслаждаться видами окрестностей сквозь открытые настежь окна.

Виктория помогает мне затащить в комнату мои пожитки и распаковать их. Фактически занимается этим она одна, в то время как я вальяжно возлежу на красном бархатном покрывале и не мешаю ей.

— Я скоро ухожу и вернусь поздно, — сообщает она и предлагает: — Давай обсудим планы на завтра.

— Разве мы не пообедаем вместе? — Я представляла себе, что в мой первый вечер в мегаполисе мы предпримем что-нибудь типично урбанистическое — например, закажем еду в японском ресторане.

— О, ты же знаешь, каковы клиенты! — беззаботно говорит она. — Завтра я представлю тебя Алексе Ларкин. Это редактор отдела светской хроники, и именно она автор большинства скандальных материалов о знаменитостях в «Тэсти». Неофициально она отвечает за сплетни. В данный момент она проводит конкурс, и ей необходима помощь.

Только этого не хватало. Сплетни? Я не ослышалась?

— Твой рабочий день будет начинаться в девять тридцать, однако завтра Алекса попросила тебя прийти к одиннадцати — в это время у них начинается производственное совещание. Ты должна самым непринужденным образом войти в круг модной элиты.

Виктория на секунду замолчала, рассматривая небесно-голубой шелковый топ, сшитый по образцу «Вог винтаж».

— Твой цвет, — говорит она. — Очень идет к твоим глазам.

Она вешает его на плечики в центре моего нового стенного шкафа, а справа и слева от него — вещи, которые ей особенно понравились, группируя их по цвету. Так же как и все остальные женщины в нашем роду, она обладает отличным вкусом.

— Я не знаю точного адреса, но ты точно не заблудишься. Это две пятидесяти этажные башни из темного стекла, справа от Коламбус-Серкл, — они похожи на двух бросившихся в объятия друг друга людей. Их создал Рем Коолхаас в конце девяностых для семейства Олдем. Нет более впечатляющей корпоративной штаб-квартиры в центре города. Тебе понравится! — Она с сияющей улыбкой смотрит на меня.

— Звучит заманчиво, — храбро говорю я. — Но если мне надо быть там не раньше одиннадцати, то, значит, я увижусь с тобой завтра утром, не так ли?

— Вряд ли, дорогая. Утром я люблю поспать.

После того как Стерлинг отбыл в аэропорт, а тетя упорхнула по своим вечерним делам, я остаюсь одна в пышной, модной квартире, бесцельно слоняясь из угла в угол. Я осторожно ступаю по красному коридору, робко приоткрывая двери и заглядывая в комнаты в поисках телевизора. В конце концов, я набредаю на кабинет Виктории. Я уже была здесь несколько лет назад, когда она выписывала мне чек.

Нехотя приближаюсь к стене, на которой развешаны фотографии в рамках. На большинстве из них Вик и Стерлинг на отдыхе в тех местах, где обычно проводят время сливки общества. Катаются на лодке по реке Ирравадди в Бирме, позируют с местными жителями в Бутане, прогуливаются по островку Иль-де-ла-Сите в Париже, где у них есть свой второй дом. А вот и семейные фотографии, и среди них один большой снимок, запечатлевший начало карьеры моей мамы. На нем Эва создает образец одного из первых знаменитых платьев для линии «Эва фор Эва». Это середина девяностых. Ее длинные волосы аккуратно подстрижены и красиво уложены. Легкое платье на бретельках в стиле сексуально соскальзывающего белья сшито из тончайшего шелка. Эва подшивает его по косой линии, которую довольно трудно выровнять, особенно если ткань скользит, однако все, что выходило из-под ее рук, было превосходным. Она умела строчить образцы сразу по эталонным швам и не тратить понапрасну ни одного лоскутка. На другой фотографии, одетая в это платье, она стоит на лужайке перед нашим домом, и вид у нее — счастливейший.

Это были годы, когда она еще не ушла в работу с головой. Вот она просматривает образцы в первом магазине с коллекцией одежды «Эва фор Эва». Рядом — моментальные фото ее сшитых дома платьев для подружек невесты по случаю свадьбы Вики и Стерлинга, среди них один ужасный снимок — я, тогда еще маленькая девочка, держу свадебный букет во время венчания. В тринадцать лет я была уже почти такой же высокой, как сейчас, почти достигнув своих пяти футов девяти дюймов.