Кровь оборотня (СИ)

— Заткнись!.. — лицо старика перекосилось, он опять схватился за ружье. — Что ты можешь об этом знать! Твой ребенок не рождался… зверенышем!..

Марьяна зашипела:

— Звереныш? Да мы в стократ лучше вас, людей! Звери не врут, не предают, не издеваются!.. А если убивают, то ради пропитания, а не для забавы или наживы!.. Чудовище!..

Давид едва успел ее перехватить, иначе бы она вцепилась в лицо Шастелли, словно бешеная кошка.

— Прекрати!..

— Убью ее! Отойди от нее!

— Я не дам!..

— Шшш!..

Прогремел выстрел. Сверху. Огюст посветил вниз на замерших людей, повел ружьем и сказал:

— Хватит уже. Вылезайте оттуда. Давайте успокоимся и все обсудим.

Марьяна сидела на диване, нахохлившись и поджав под себя ноги. Бернадетт принесла ей молоко, чтобы задобрить. Огюст увел старика, и Давид остался с Марьяной наедине. Она молчала и прихлебывала молоко. Давид вздохнул и сел рядом.

— Спасибо тебе, что распутала это дело, но все же… Не стоило спорить с человеком, у которого ружье. Он же мог…

— Он не человек, он хуже. Его сын нуждался в нем и пытался защитить свою семью как умел, а он от него отвернулся.

— Ты о чем?

Она сверкнула глазищами поверх чашки:

— Твоя мать была в глазах Лупо разлучницей, которая хотела похитить его отца из семьи! Она спуталась с женатым! Он защищался, когда напал на нее!

Давид вскипел.

— То есть ты валишь все на какого-то несуществующего волчонка? Да это сам Шастелли натравил на мою мать собак, запугав ее до полусмерти!

Марьяна отвернулась и буркнула:

— Вот и я говорю, что он один виноват. А ты позвони матери. Она волнуется, думая, что тебя арестовали или даже убили.

— Она не знает… — начал он и осекся. — В смысле? Ты что, ты ей сказала?!?

Она кивнула. Давиду захотелось взять Марьяну за шкирку и хорошенько встряхнуть.

— Какого черта ты лезешь в чужие дела? Кто тебя просил ей сообщать?

— Так надо было, — огрызнулась она.

Он встал с дивана, но тут в гостиной появились Шастелли, отец и сын. Огюст прошел вперед и сказал, глядя на Давида:

— Значит, мы братья.

— Нет. Я Катена и никогда не стану одним из вас.

— Уже стал. В тебе наша кровь, и ты должен узнать о Лупо.

— Что? — Давид вытаращился на Огюста, которого всегда считал рациональным человеком, далеким от суеверных глупостей. — Только не говори, что и ты тоже веришь…

— Лупо младше меня на три года. Он родился… не совсем человеком. В нашей семье… такое иногда случается. Я всегда боялся, что и мои дети… что однажды придется объяснять Касьенн…

Лицо Огюста исказилось, он нервно сглотнул и перекрестился.

— Упокой Господь ее душу.

Давиду казалось, что он попал в сумасшедший дом. Это невозможно, может, они все сговорились?

— В общем, Лупо… мне тогда было семнадцать… а ему четырнадцать… Исчезла Лучана, и мы решили…

— Какие же вы все-таки сволочи, — заметила Марьяна. — Один из семьи гуляет налево, другой глаза закрывает на то, что творится с братом…

— Замолчи, — шикнул на нее старик.

— Он был испуганным подростком, а вы!..

— Нет, ее проще пристрелить!..

Огюст виновато покачал головой и придержал старика, обращаясь к новообретенному брату:

— Давид, в эту тайну могут быть посвящены только члены семьи, поэтому… Я уговорил отца не избавляться от мадмуазель Стожар… если она станет одной из нас… А для этого… ты должен жениться на ней.

— Что?

Марьяна подавилась очередным проклятьем в адрес старика:

— Не поняла?.. В смысле? Я не хочу замуж!

— Придется, — Огюст провел старика к дивану и усадил его рядом с Марьяной. — Иначе… в общем, я не сторонник жестких методов, но мы бы не выжили… если б позволили всяким… Мне в свое время пришлось жениться на Касьенн… тоже ради семьи.

Давид решил, что с психами спорить не стоит.

— Ну и ладно, — ухмыльнулся он. — Так и быть, женюсь.

Огюст принял его слова за чистую монету и просиял.

— Правда? Замечательно!

Марьяна тоже поверила, но радости не выказала, совсем напротив:

— Я не выйду замуж! Ни за тебя, ни за кого-то другого! Я не могу! — вскочила она на ноги.

— Давид, в нашей семье женщина должна молчать и мужу не перечить, — сказал старик. — Угомони ее. А ты, Огюст, позвони тому парнишке из Фариноле, я подумываю пригласить его в нашу деревню вместо отца Поля. Пусть немедленно обвенчает их и…

Давиду стало интересно, насколько далеко готов зайти старый маразматик.

— Сядь, женщина, — в шутку велел он и перехватил Марьяну за запястье, удерживая на месте.

— Пошел ты к черту!.. — вызверилась она. — Я не женщина! Я не могу выйти за тебя замуж!

Улыбка сползла с лица, когда смысл слов дошел до него.

— В смысле, не женщина? — к горлу подкатила легкая тошнота. — То есть? Ты… ты трансгендер?!? О нет… Не говори… пожалуйста, не говори, что я спал с мужчиной…

Огюст тоже замер и вопросительно взглянул на отца.

— Придурок, пусти! — выкручивала она руку, пытаясь освободиться. — Я не женщина! Я вообще не человек!..

Она зашипела и больно царапнула его. Он выпустил ее руку.

— Смотри! Все смотрите!.. — она закатала рукав блузы и положила ладонь на кофейный столик.