Кровь огненного бога

– Этой слабостью воспользовались недобрые соседи: испепелили наши капища, разрушили деревни, навязали свою волю и веру тем, кто остался. Многие из нашего народа, спасаясь бегством, разбрелись по миру. Мы были в их числе. Двигаясь на юго-запад, люди постепенно оседали в тех местах, где им нравилось; некоторые просто оставались там, где придётся, устав от дорожных лишений.

Мая ненадолго прервала рассказ и дотронулась ладонью до виска.

– Наконец и наш отец устал от неопределённости. Он выбрал посёлок и решил остановиться в нём. Посёлок как посёлок, ничем не хуже других. Сторговавшись с местным кузнецом, он купил его дело, и, будучи мастером от бога, вскоре завоевал уважение людей, ну и, конечно, вызвал зависть у некоторых из новых земляков. Наша тётушка с двумя оставшимися семьями отправилась дальше. Занимая высокую ступень в духовной иерархии нашего народа, она никак не могла смириться с мыслью, что придётся вести жизнь простой обывательницы. Но и ей пришлось сдаться – когда последние её спутники, найдя место для жизни, отказались идти дальше. Они обосновались там, куда мы едем. Тётушка тоже успокоилась и прижилась. Потом даже приезжала к нам в гости – правда, ненадолго.

Мая опять замолчала и нахмурила брови. Летидар огляделся вокруг и увидел двух белок, встретившихся на ветке стройного дерева. Маленькие забавные зверушки соприкоснулись мокрыми носами и обнюхали друг друга. Одна из них фыркнула и побежала вверх по стволу, другая белка устремилась следом.

– А дальше? – спросил Летидар, возвратив внимание к девушке.

– А дальше вышел указ великого герцога об ужесточении борьбы с инакомыслием и колдовством. Наших родителей схватили: не обошлось без доноса. Мать – за то, что умела врачевать и помогала страждущим и несчастным, часто безвозмездно; за то, что была добра и чиста душой; за то, что была просто красавицей. Отца взяли, потому что он был мастером высокого класса и мог делать вещи, которые больше никто не умел – чем кое-кому досадил; потому что был смелым и сильным, чем, опять же, кое-кому перешёл дорогу. Их сожгли, как колдунов, на краю посёлка, и все жители – все – вышли на это посмотреть. Мы с братом тоже наблюдали из кустов. А когда всё закончилось, мы бежали, шли, ползли через леса, пока не остановились, прижавшись к земле, подвывая от отчаяния и бессилия. Тут нас подобрал Гофен и сделал слугами в своём трактире…

Синева глаз Маи помутнела от слёз. Летидар занял подобающую всаднику позицию, перекинув ногу на место.

––

Дальше поехали молча. Роща, неизвестно какая по счёту на их пути, закончилась, и они взобрались на пригорок, с которого открывался вид на большое поселение.

Вернее, на то, что от него осталось.

Все строения слизали языки пламени. Ветер гулял меж обгоревших, чудом уцелевших печных труб. Земля пестрела пятнами чёрно-серой золы, на которых кое-где вырисовывались останки металлических предметов: кроватей, сундуков и неопределимых при теперешних условиях изделий… Удручающие пепелища простирались почти до чахлого леска, торчащего вдалеке.

У Летидара высохло во рту при взгляде на Маю и Жданко. Они, казалось, превратились в каменные изваяния, взирая на кладбище своих последних надежд.

– Ты знаешь, где она жила? – спросил Летидар у Маи.

Девушка, не в силах вымолвить ни слова, только помотала головой.

– Надо посмотреть, может быть, что-нибудь найдём, – Летидар подтолкнул коня пятками и двинулся вперёд. Брат с сестрой потянулись следом.

В лица пахнуло гарью и безнадёгой.

Проехав немного, они наткнулись на двух мужчин, которые сидели, прислонившись к одной из полуразрушенных печек. Сразу было понятно, что это отец с сыном: одинаковый разрез глаз, похожие с горбинками носы, причёски из-под одних ножниц. Только первый имел каштановые волосы, другой был абсолютно седой. Мужчины, отрешённо уставясь вдаль, не сразу обратили внимание на приблизившихся к ним чужеземцев.

– Будьте здравы, милостивые господа, – старший, спохватившись, вскочил и отвесил поклон; сын последовал примеру отца.

– Кто вы? Что тут случилось? – Летидар в упор разглядывал незнакомцев.

– Дак такое дело, ходили на заработки, а вчера вернулись, и вот… – мужик по-мальчишечьи хлюпнул носом. – Ни жены, ни дочерей. По соседству война – видимо, и до нас добралась. Похоже, никто не успел спастись. Кого убили, сожгли за околицей. Остальных – в плен.

– А что, в поселении даже крепостной стены не было?

«Нет», – показал жестом отец-горемыка.

– Удивительная беспечность при здешних добрых нравах. А ты знаешь, где жила Инга, поселившаяся здесь несколько лет назад?

– А, целительница. Дак вон там, через три дома – прямо на перекрёстке.

Всадники пустились в указанную сторону, оставив отца и сына с их горем.

На месте дома тётушки также сохранились остатки печи. Рядом валялись кочерга, пара обугленных кастрюль и ещё какой-то хлам. Все трое спешились и начали бродить вокруг бывшего очага, пытаясь неизвестно что найти. Летидару это надоело быстрее всех, и он отошёл к лошадям, хмуря брови. Вскоре к нему присоединился Жданко.