Кровь отверженных

– Сегодня утром я говорил с мэром. Хочу, чтобы вы взяли показания у Брэда и Лены. Прокурором выступит Бадди Конфорд.

– Он же государственный защитник, – возразил Фрэнк.

– Да, но не в этом случае, – сказал Джеффри. – Это касается матери девочки. В отношении таких дел город хочет подстраховаться. Возможно, слушания будут публичными. Не знаю.

Джеффри пожал плечами.

– Она угрожала человеку оружием и все такое… Не так все просто, понимаете?

– Да, – ответил Фрэнк. – Понимаю.

После небольшой паузы спросил:

– А что будет с тобой, шеф?

Джеффри чувствовал, что уверенность его поколебалась. К нему вернулось чувство потерянности, которое он испытал накануне с Сарой, на сердце навалилась тяжесть. Он никогда ни в кого не стрелял, и уж тем более не убивал девочек. Он прокручивал эпизод с Дженни, разбирал все по минутам, старался найти момент, где переговоры дали сбой. Должно быть, он сказал или сделал что-то не то, иначе она отвела бы пистолет. Должна была быть альтернатива.

– Шеф, – сказал Фрэнк, – как бы там ни было, Брэд и Лена будут стоять за тебя. Ты ведь и сам это знаешь.

– Да, – ответил Джеффри.

Слова Фрэнка не принесли облегчения: он знал, что Брэд и Лена защитили бы его, даже если бы не считали его правым. В полиции было не все идеально, но, когда дело принимало опасный оборот, копы всегда друг друга поддерживали. Брэд сделал бы это, потому что он восхищался Джеффри, Лена – из благодарности за то, что Джеффри снова взял ее на работу.

Для Джеффри это не было утешением.

Мужчины молчали. Джеффри повернул голову, взглянул на полки, закрывающие противоположную стену его кабинета. Там стояли призы за меткую стрельбу. Старый футбольный мяч, которым он играл за Оберн, лежал на нижней полке. Фотографии парней, с которыми работал в Гранте и в Бирмингеме, соседствовали с двумя снимками Сары, которые он сделал во время их медового месяца. Последние фотографии он поставил недавно, когда они снова начали встречаться. Теперь он не был уверен в том, что их следует здесь держать. Да и нужна ли ему Сара? Джеффри не мог пережить холодности, которую она проявила накануне: она напрягалась, когда он ее касался, и подсказывала, как и что он должен делать. Словно в его жизни не было сотни свиданий с другими женщинами, которые проявляли куда большую готовность.

Фрэнк развернулся на стуле, когда хлопнули низкие двери, отделявшие приемную от комнаты сотрудников. Это вошла Сара с портфелем в руке. На ней было светло-голубое платье, похожее скорее на длинную футболку. Тенниски на босую ногу завершали наряд. Джеффри заметил, что она даже ноги не побрила.

Мужчины смотрели, как она идет к кабинету. Волосы у нее были в полном беспорядке. Джеффри подумал, что она с утра, скорее всего, не причесалась. Сара никогда не интересовалась модой и редко делала макияж. Иногда это выглядело сексуально, иногда – неряшливо, словно ее больше интересовала карьера, а не желание быть настоящей женщиной. Когда она подошла поближе, Джеффри увидел, что даже очки на ее носу сидели криво. По какой-то причине это раздражало его больше, чем все остальное.

Фрэнк встал, когда она вошла в комнату, поэтому Джеффри последовал его примеру.

– Привет, – сказала она, нервно улыбаясь.

Джеффри обрадовался ее смущению.

– Привет, – ответил Фрэнк и застегнул пиджак.

Сара улыбнулась Фрэнку и сказала:

– Я звонила Нику Шелтону.

Она имела в виду агента из бюро расследований штата Джорджия.

– Попросила его поискать случаи повреждения половых органов. Он сказал, что к среде все подготовит.

Джеффри промолчал, за него ответил Фрэнк:

– Хорошая мысль.

– Обзвонила больницы, – продолжила Сара. – По поводу послеродовой помощи вчера никто не обращался. Оставила на всякий случай телефон отделения.

Фрэнк дернул себя за ворот рубашки.

– Значит, вы думаете, что девочка не могла сама себе это сделать? Обрезание?

– Нет, что вы! – воскликнула Сара. – Кстати, это не обрезание. Это, скорее, кастрация. Клитор и малые губы полностью удалены, а то, что осталось, зашито.

– Господи!

Фрэнку явно стало не по себе. Сара поджала губы.

– Это – все равно, что отрезать мужской половой член.

Фрэнк растерянно переводил взгляд с Джеффри на Сару и обратно.

– Во всяком случае, я готова к собранию.

Сара указала на свой портфель.

– Собрание откладывается.

Джеффри слышал, что его голос звучит жестко, но ничего не мог с этим поделать. Когда он позвонил и попросил Сару прийти пораньше, то не объяснил, почему. Сейчас он сказал:

– Дотти Уивер будет здесь через пятнадцать минут. Я хочу, чтобы она ушла отсюда как можно быстрее.

– Вот как! – удивилась Сара. – Хорошо, тогда я в клинике займусь бумагами. Думаю, вам двух часов хватит?

Он отрицательно покачал головой.

– Я хочу, чтобы ты посидела здесь во время беседы.

Сара осторожно на него посмотрела и произнесла:

– Я ведь не полицейский.

– Зато Лена – полицейский, – сказал он. – Беседу будет проводить она. Я хочу, чтобы ты была здесь, потому что она тебя знает.

Она уперла руку в бедро.

– Лена или Дотти?

Фрэнк кашлянул.

– Я должен сделать несколько звонков, – сказал он, вежливо поклонился Саре и вышел из комнаты.