Кровь первая. Арии. Они

Потом она ещё что-то болтала, пока из щели не показалась рука с мешком и послышался голос Ник:

— На.

Дануха не взяла, а предложила:

— Да, вылазь уж, хватить. Тута всяко веселей пить то.

Ник вылезла и села рядом с Данухой. Она уже была пьяненькая, много ли этой худосочной надо было. Девки, стоявшие поодаль, осторожно стали подкрадываться и вскоре уже все сидели в кружок, пуская ёмкость из рук в руки. К Ник никто не преставал, ни о чём не спрашивали и про Зорьку пытались не упоминать, в общем шёл разговор ни о чём. Бабёнка сидела осоловевшая и глупо улыбалась чему-то. Тут Дануха наконец решилась, хлопнув себя обеими руками по ляжкам:

— Ладноть, — начала она, — давай ври, чё стряслося.

Ник перестала улыбаться и скуксилась, так как будто собралась зареветь.

— Не ряви, — протянула Дануха пьяным голосом, — я рядышком, обидеть не дам.

С этими словами Старшая взяла Ник за руку. Та потупилась и выдавила из себя, притом икнув при этом:

— Я боюсь.

— Кого? — тут же резко спросила Дануха, мол только покажи кого тут же порву.

— Её, — невнятно ответила Ник.

— Кого яё? — продолжала всё с той же интонацией допрос Дануха.

— Зорьку вашу, — ответила молодая баба, поднимая на Дануху глаза.

— Ну и чё, — не успокаивалась Дануха не меняя интонации, — я тож боюся, так мяне чё, тож в землю теперяча зарываться? Она ж тябе ничего не сделала, а мяня давеча так размазала, я ж заябалася мозги с грядок собирать и то не побёгла.

— Она меня видит, — обидчиво, но уже громко пояснила Ник, шатаясь даже сидя.

— Твою ж мать, — выругалась с усмешкой Дануха, — она всех видит, чай не слепа.

— Она видит даже когда я исчезаю, — ещё громче доказывала Ник, — я не могу ей глаз отвести. Страшная она. Ур всегда учил, что такие, как она для меня смерть. Коль увидишь такую, он говорил, беги без оглядки куда глаза глядят, лишь бы подальше. А я от вас убегать не хочу и теперь не знаю, что делать.

— И всё? — аж до злости возмутилась Дануха, — ты тольк из-за эта убёгла?

— Да, — твёрдо ответила Ник, уставившись на Дануху и пытаясь сфокусировать глаза на её лице.

— Ох и дур, — закачалась Дануха усмехаясь, — надж такой дурой быть. Я дура, но ты ящё дурней. Эт ж Матерь твоя явилася. Самой Рячной Девой послана. Ей ваще никто ничё сделать не могёт, ну и чё?

Тут откуда не возьмись, чуть ли не из-под земли выросла молодуха дозорного отряда и испуганно затараторила:

— Баба Дануха, баба Ник, там в поселении что-то стряслось.

Все как одна вскочили и чуть ли не хором издали «Чё?».

— Не знаю. Только там сначала криком бабы кричали, потом визг стоял на весь лес, а потом раз и тишина. Я побоялась туда идти. Сразу к вам.

— Твою ж мать, — выругалась Дануха уже рванув в сторону шатрового селения.

Пока бежали каждая перебрала в голове всевозможные беды, но главной из всех это то, что в их отсутствии напали враги. Почему-то в этом никто не сомневался. Когда запыхавшаяся куча воинствующих, но безоружных и к тому же не трезвых баб и девок добежали до накрытой поляны, то увидели странную и поначалу пугающую картину. Все бабы, молодухи, кутырки с девченятами и посикухами в полном составе сидели за вдрызг разрушенным праздничным столом. Молча, не шевелясь с низко опущенными головами, а по середине, в центре поляны, в круге столов, стояла Зорька со Звёздочкой на руках. Стояла и медленно вращалась, как бы осматривая вокруг сидящих и судя по её лицу, она была в ярости. На шум подбегающих Зорька обернулась и не довольно рявкнула:

— Вот те, явилиси, пиздёнки обмочилиси. Чё тута у вас творитиси? Куды вы все сбёгли то?

— А чё стяслося то? — встряла изрядно запыхавшаяся Дануха, прибежавшая последней.

— Тфу! — сплюнула вместо ответа Зорька и демонстративно, не разговаривая с ними, пошла обратно в шатёр.

Когда она проходила прямо по разбросанным остаткам праздничной трапезы через стол, все сидевшие у противоположной стороны, как зайцы сиганули от неё в разные стороны, притом сиганули на четырёх конечностях и вприпрыжку.

— Так девки, — всё ещё не отдышавшись мрачно проговорила, согнувшаяся в три погибели Дануха, опираясь на клюку, — вы тута с этими разбирайтеся, а я до Зорьки. Попробу утихомирить. Вядать пришибла она их тут малёк.