Кровь Пламенных

В тот же день на тренировке Ллавен был неожиданно рассеян. Сначала эльф пропустил заклинание Райги и заработал ожог на все предплечье. Второй раз он едва не пропустил заклинание магистра, и получил от наставника суровую отповедь. Миран сочувственно похлопал друга по плечу. Когда они вышли с поля, Райга шепнула юному эльфу:

— Ты чего?

Тот только молча покачал головой и покосился на Мирана. Темный ответил ему хмурым взглядом.

— Чего переглядываетесь? — спросила девушка. — Что-то не так?

Ллавен интенсивно замотал головой. Вид у него при этом был такой несчастный, что Райга была вынуждена оставить его в покое.

Стоило ей отвернуться, как Пламенная снова заметила, что в кустах мелькнул рукав черной рубашки.

— Нет, это невозможно, — решительно сказала она, развернулась и направилась туда.

Удивленные друзья последовали за ней. Навстречу им вышел раздосадованный Рейлин Фортео. Юноша задрал нос и собрался уже пройти мимо, когда Райга преградила ему путь. Девушка мрачно посмотрела на него исподлобья и спросила прямо:

— Что тебе нужно? Ты уже неделю за нами ходишь.

— А что еще с тобой делать, если ты тупая? — раздраженно бросил юноша. — Ты, действительно, считаешь, что тебя в покое оставят после того, как ты моего отца в лепешку раскатала?

— Он сам прислал мне вызов, — напомнила Райга.

— Да не про это я, — рыкнул на нее юноша, развернулся и ушел.

Миран проводил его задумчивым взглядом и начал:

— Может, все-таки побеседуем с ним…

— По-мужски? — оборвал его Райтон. — Он с этого дня Великий герцог.

— Почему тебе так хочется кого-нибудь побить? — покачала головой Райга и пошла вперед по тропинке между деревьев.

— Кто бы говорил? — проворчал темный. — Ты сама не своя после встречи с Сидом. Да и магистр Лин… Я думал, в воскресение он спалит тут все к змеям.

Девушка стиснула зубы. Райтон бросил на нее внимательный взгляд и спросил:

— Боишься?

Райга покосилась на него и ответила:

— Ну… боюсь, да. И меня ужасно раздражает то, что я ничего не могу противопоставить тем, кто хочет от меня избавиться.

— Это не навсегда, — уверенно сказал принц. — Нужно возвращаться в замок, а то получим выволочку от магистра Лина.

Хунта протянул Цанцюритэлю очередной отчет и поморщился. Рука под повязкой все еще болела. Целительская магия учителя, конечно, помогла. Но сравниться с тем же Эллехио по этой части Аллатриссиэль не мог. Вот только афишировать то, что Пламенный оставил ему на память, юноше совсем не хотелось. Приходилось справляться с помощью лечебной мази, терпеть и прятать руку от отца.

Цанцюритэль принял бумаги и бросил на него понимающий взгляд.

— Сходи к Эллехио, — снова предложил ему эльф. — Он хороший целитель, не любит Линдереллио и умеет молчать. Элле с удовольствием вылечит твою руку и добавит еще один случай в личную копилку подтверждений того, что Лин — жестокая сволочь.

На губах коллеги играла лёгкая усмешка. Хунта только покачал головой и осторожно поправил рукав мундира. Цанцю потянулся рукой к голове юноши, но тот привычно уклонился. Этот эльфийский жест утешения и сочувствия его раздражал. Терпел подобное он только от Аллатриссиэля, которого боготворил.

В этот момент тот как раз появился на пороге кабинета и поманил коллег за собой:

— Совещание у Главы. Идем.

Хунта поднялся из-за стола и вышел вслед за учителем и Цанцю.

Пока они шли по полупустым коридорам, наставник негромко спросил:

— Чем ты все-таки зацепил леди Манкьери, Хунта?

Юноша скривился и покосился по сторонам. Отвечать магистру совсем не хотелось. Но иначе Аллатриссиэль может полезть в голову ученика при удобном случае, а тому этого совсем не хотелось. Соврать другому Серому тоже было проблематично, так что Хунта ограничился лаконичным:

— Был излишне настойчив. Девушка посчитала себя обиженной. Не ждал, что она ему скажет.

Последнее было чистой правдой. Хунта действительно был уверен, что рассказывать Серебряной Смерти о деталях Райга не будет. Но фраза “если тронешь еще раз хотя бы пальцем” яснее ясного говорила о том, что девушка поделилась с эльфом подробностями произошедшего. Это было неожиданно. А в том, что магистр оставил ожог именно на той руке, которой юноша наносил заклинание, была какая-то злая ирония.

— Мы, эльфы, придерживаемся довольно консервативных взглядов на любовь и брак, — мягко сказал Аллатрисстэль. — В особенности — Линдереллио. К тому же, он трезво оценивает значимость Пламенных для людей. И то, что леди Манкьери отказалась от титула, в его глазах не делает её ровней тебе. Она не девица с улицы.

— Понял, — коротко ответил Хунта и поморщился.

Цанцюритель прислушивался к их разговору, а затем тихо сказал:

— Хунта, Хунта… Тебе пощечины с волдырями от нее было мало что ли? Зачем ты к ней полез? Линдереллио был дружен с родом Манкьери и очень скорбел о смерти Дайсу Негасимого. За последнюю из его рода Лин от тебя даже пепла не оставит.