Кровь, пот и чашка чая. Реальные истории из машины скорой помощи

Не так давно мы дежурили с ним в паре, и нас вызвали к пациенту с клинической смертью (когда сердце человека не бьется, и нет самостоятельного дыхания). Обычно в таких случаях приходится немало потрудиться, чтобы вернуть больного к жизни. Мы явились по адресу и обнаружили нескольких членов семьи, пытавшихся реанимировать старенькую бабушку. Наверняка вам попадались подобные сцены в медицинских телесериалах.

(Давайте сразу внесем ясность по поводу реанимации. Первое: она редко срабатывает; люди, насмотревшись «Скорой помощи» решают, что мы практически всегда спасаем чьи-то жизни, но на самом деле я по пальцам одной руки могу пересчитать тех, кто пережил остановку сердца, и то – всех их я наблюдал в больнице. Второе: выглядит все отвратительно; чаще всего вокруг человека, у которого остановилось сердце, разливаются лужи рвоты, испражнений, мочи и крови. Наконец, сердце у людей никогда не останавливается в удобный для оказания помощи момент; обычно пациент находится в какой-нибудь непролазной норе, и, если бы у него была возможность, рухнув, попасть под шкаф, чтобы сердце остановилось там, он бы так и сделал.)

Та бедная женщина утопала в лужах телесных жидкостей и была давно мертва; мы ничем не могли ей помочь. По одному из наших протоколов, поняв, что случай безнадежный, мы не должны начинать реанимационные мероприятия. Однако родные продолжали делать ей искусственное дыхание и массаж сердца (что совершенно правильно), так что нам следовало для вида хотя бы попытаться.

Мы с Нобби взялись за работу и трудились над ней целых полчаса. Далее по протоколу, в котором сказано, что, если мы не достигаем успеха в «оговоренный отрезок времени», пациент считается мертвым, нам следовало зафиксировать факт смерти, что мы и сделали.

Однако пока мы пытались ее оживить, в дом съехалась почти вся родня, и теперь вокруг нас топталось больше двадцати человек, рыдая и скрежеща зубами. Всегда тяжело говорить человеку, что его мать умерла, но это необходимо было сделать, и если ты с этим справишься и ответишь на вопросы родственников, то отчасти поможешь им пережить потерю.

Мы уведомили лечащего врача и полицию (необходимая формальность в случае внезапной смерти). Семья пригласила священника, и он явился еще до приезда полицейских, пока врач «звонил семье», уж не знаю, чем он там занимался, сидя на телефоне.

Мы собрались и отправились на следующий вызов.

Две недели спустя Нобби вызвали к пациенту с болью в груди. Он приехал и увидел вокруг знакомые лица – те же двадцать человек.

Теперь попробуйте угадать, к кому же его вызвали. О этот добрый старый мир!

Через два года я снова дежурил с Нобби. Он вспоминал тот вызов и все, что приключилось после. Я сказал, что упомяну его в книге, но ему не понравился его псевдоним: Нобби сказал, что предпочел бы, чтобы я называл его Джордж Клуни. Я отказался наотрез.

Некоторые водители мне нравятся

Хотя я часто жалуюсь на идиотизм других водителей при виде белого фургона с синей мигалкой, иногда меня приятно удивляют люди, делающие все возможное, чтобы освободить мне дорогу. Бывало, водители съезжали чуть ли не на обочины и тротуары, втискивались в парковочные места, куда я не засунул бы и «Mini Cooper», и осыпали проклятиями тех, кто недостаточно проворно убирался с моего пути. Дорожные рабочие вставали на светофоре и перегораживали движение, мороженщицы создавали препятствие для других машин своими тележками с холодным лакомством, а дальнобойщик, кабину которого я поцарапал, протискиваясь вперед, махнул рукой и крикнул в окно: «Не беспокойтесь, это ерунда».

Вчера произошло, кажется, все это вместе взятое (за исключением дальнобойщика): словно Красное море разверзло перед нами свои воды. Наблюдать было очень приятно, все казалось настоящим чудом.

Вот только ехали мы к 2-летнему мальчику с кашлем.

Но так бывает крайне редко.

Опасности проституции