Кровь решит за нас

В первое мгновение она растерялась, растерялась еще от его комплимента, он не лгал, когда произносил его, а потом непривычная настойчивость и страсть ввели ее в ступор. Когда последний раз он так целовал ее? Когда последний раз стонал от желания? Он сказал “моя” и ее будто током ударило. Все, что ему надо — чтоб она вновь была под боком, была удобной женой, готовила, содержала, принимала, терпела, молчала. “Моя”. Словно у маленького мальчика отобрали любимую игрушку. Игорь и есть мальчик, большой избалованный извращенный ребенок. Грудь сдавило от боли. Почему он такой? Будь он таким же как Сергей, разве она ушла бы? Да, никогда!

— Я все еще люблю его? — пнрошептала Нина беззвучно. Паника и боль заполнили мысли. Она не хотела больше любить, никогда, только не своего мужа, достаточно. Из глаз снова покатились слезы.

Сергей опустился рядом, стер тыльной стороной ладони слезинки с носа и щек.

— Я опять реву при тебе, — несчастно проговорила женщина. Он пожал плечами.

— Ваше молоко и печенье, мадам.

Она села, устроилась поудобнее и сжала горячую кружку. Сергей опустился рядом, поставил тарелку с печеньем себе на колени.

— Нин, ответь мне на один вопрос.

— Да?

— Ты волнуешься за него? Хочешь вернуться к нему? Только ответь искренне. Это важно.

Нина непонимающе уставилась на друга. В слабом свете с кухни было видно, как блестят ее глаза. Наконец, минуту спустя она улыбнулась.

— А знаешь, нет и нет.

— Несмотря на все годы вместе?

— Сереж, мне больно.

— Прости, пожалуйста, — он опустил голову, сделав вид, что интересуется тарелкой на своих коленях.

— Зачем ты спрашиваешь?

— Пытаюсь понять, — Сергей поморщился собственной лжи, но она в таком состоянии, что вряд ли раскусит. Урод довел.

“Нет и нет”. Сама о том не ведая, дала ему свободу, теперь он имел полное право злиться, разможжить башку нельзя, но хоть попытаться вбить мозг можно, благо где живет знает. Уложить ее спать надо.

— Допила?

— Не-а.

— Еще нагреть?

— Не-а.

Он усмехнулся.

— Еще слова знаешь?

Нина хихикнула.

— Не-а.

— Хорошая девочка.

Теперь она засмеялась.

— Мне тридцать шесть. Какая ж я девочка?

— Хорошая такая и очень симпатичная с новой стрижкой, да и количество новых сережек в ушке не пугает.

Женщина смутилась.

— Да, я утром… Нашло вот что-то.

— Хорошо, что нашло. Мне нравится. Санька что сказал?

— Сын сказал “хм”. Как думаешь, что бы это значило?

— Он в комнате наедине с моей дочерью. Что бы это значило?

— Ха! Я так и знала! — Нина стушевалась. — Ой, прости.

— Да, ладно. Запрети я, он бы в обход пошел. Весьма настойчивый и честолюбивый парнишка. А так хоть как-то контролировать могу.

— Он ее любит, очень. Он ни к кому так не срывался никогда. По мне, так у него это с детства. Кругом же за собой таскал.

Сергей улыбнулся.

— До сих пор помню взгляд Наталкиной классной в пятом, когда в музеи, в театры дочка ходила с охраной. Благо, потом подпривыкла.

— Точно, я тогда еще, глядя на твои мучения, пыталась его отговорить. Только толку? Насупится и молчит. Ни мультики, ни фильмы не отвлекали. На лишение игрушек и вовсе обижался, а позиций не сдавал. Характер тот еще. Они последнее время с Игорем окончательно ладить перестали.

Сергей стиснул зубы. Еще бы. Сын благодаря отцу рано повзрослел и довольно много нелецеприятного узнал о жизни.

— Чего-то как-то резко перешла от приятного к не очень.

— Не страшно. Наоборот. Говори все, что захочешь. Это нормально, тебе лучше будет.

— А тебе — нет.

— А вот это уже не имеет значения. Понятно? Я взрослый человек, хорошая моя, и если бы я не хотел слушать или быть здесь, то сама понимаешь…

Она кивнула.

— Допила?

Снова кивнула.

— Еще налить?

— Не надо.

— Тогда ложись спать, завтра новый, отличный день.

Нина задумчиво изучала темный силуэт, жалея, что не может увидеть его лицо сейчас при свете. Командует направо и налево. Хотя Сергей всегда был такой, как ни крути, военная стязя дает о себе знать.

— Хорошо, — наконец определилась она и, вновь свернувшись клубочком улеглась на подушку. Мужчина встал, забрал бокал, тарелку. — Только не уходи, — поспешно прошептала Нина и смутилась. — То есть, если конечно…

— Я не уйду и не собирался, спи.

Он спустил посуду на пол, отодвинулся на край дивана, взял ее лодыжки под одеялом, подтянул к себе и принялся осторожно разминать уставшие мышцы. Она напряглась, но уже минуту спустя расслабилась и не заметила как на сознание опустилась дрема.

***

Сергей остановился возле так хорошо знакомого дома, заглушил двигатель и вышел из машины. На горизонте забрезжили первые лучи солнца, холодный воздух проникал под тонкую ткань рубашки. Он поежился, калитка оказалась заперта. Мужчина прошел вдоль забора, нашел место поудобнее и перелез. Обе машины в гараже, а значит хозяин дома. Сергей направился к входной двери.

— И чего приперся? — Игорь приложил к вопросу изрядную долю мата и хороший глоток виски из горла.

— Объяснить, — Сергей остановился возле садовых качелей, возвышаясь над бывшим мужем Нины.

— Чего?

— Тронешь ее еще хоть раз, без головы оставлю.