Кровь Рима (ЛП)

- С тех пор, как мы впервые поставили палатки на территории парфян. Если мы хотим довести это безрассудство до конца и вернуться в Сирию с неповрежденной шкурой, нам нужно, чтобы ты вел нас, господин. Если ты погибнешь сейчас, то есть большая вероятность, что остальным придет конец.

Катон тупо уставился на него, а затем сухо усмехнулся. - Не тебе оспаривать мои решения. Делай свою работу и веди своих людей.

Не успел Макрон даже подумать о протесте, как Катон через плечо прокричал: - Преторианцы! Вперед!

Он двинулся вперед ровным шагом, и люди двинулись за ним. Они проходили через промежутки между онаграми и наваленными за ними грудами камней. Как только они отошли на безопасное расстояние, команды онагров подожгли снаряды, чтобы дать несколько последних выстрелов по стене и за внутреннюю стену, чтобы поразить тех, кто укрывался за ней. Катон шел к сторожке, за ним следовал Макрон и его центурия, а центурион Игнаций и его люди держались позади. Впереди, на развалинах по обе стороны от ворот, стояли копейщики и пращники, некоторые из них оглядывались назад и приветствовали приближающихся преторианцев. Обломки и осколки ворот были разобраны за ночь, и теперь в Лигею вел свободный путь.

Катон поднял свой щит и крепко сжал его, когда он резко остановился и выкрикнул приказ.

- Первая центурия! Формировать тестудо!

Катон проскользнул обратно в переднюю шеренгу, Макрон и один из его людей сомкнулись по обе стороны, а те, кто стоял позади, держали свои щиты, чтобы защитить их с флангов и сверху. Как только грохот щитов друг о друга прекратился, Катон отдал приказ продолжать наступление. Под крики Макрона они медленно прошли через арку и вышли на усыпанное обломками пространство за ней. При дневном свете внутренняя стена была хорошо видна над ободом его щита, и Катон увидел, что она тянется по пологой кривой от тех мест, где стены не были повреждены осадными орудиями. На земле все еще оставались следы пожаров от зажигательных снарядов, выпущенных по стене, а также темные пятна и мазки засохшей крови от неудачной атаки. «Так или иначе», - подумал Катон,- «до конца дня прольется еще много крови».

Как только римляне вошли в город, из-за внутренней стены раздался звук рога, и тут же защитники поднялись из-за низкого парапета и обрушили град стрел и камней, а пращники с обломков главной стены ответили на этот шквал.

Катон остановил колонну на полпути на открытой местности и тут увидел, что один из защитников упал прямо перед ним, его лоб был пробит свинцовым зарядом. Он неуверенно поднялся на колени, кровь текла из раны, носа и ушей, и он издал пронзительный крик, заставивший Катона вздрогнуть и замереть.

- Господин, - сказал Макрон. Мы должны развернуться в линию.

Катон слышал эти слова, но не мог ясно мыслить.

- Господин, каковы ваши приказы? - Макрон боковым зрением посмотрел на отсутствующее выражение лица Катона. - Катон?

Центурион глубоко вздохнул и прорычал: - Первая центурия! Развернуться в линию!

Преторианцы разошлись по обе стороны, первая шеренга вытянулась в линию щитов, а вторая подняла свои, что бы обеспечить укрытие сверху. Позади них люди с лестницами опустились на колени и ждали, пока люди Игнация займут позицию у них в тылу.

Убедившись, что приказ выполняется, Макрон наклонился ближе к Катону и сурово прошептал, пожимая ему руку: - Ради всего святого, господин, возьми себя в руки. Пока люди не заметили. Ты слышишь меня?

Катон вздрогнул, моргнул, а затем кивнул.

- Да… Да…

- Вам лучше отступить, господин. За стену, где вы сможете взять на себя общее командование атакой. Так будет лучше.

- Нет. Мое место здесь. С моими людьми.

- Не когда ты в такой форме. - Макрон стиснул зубы. Он видел, что его друг сильно потрясен. - Ладно, хорошо. Я отдам приказ. Просто держись рядом со мной, пока все не закончится.

Он не дал Катону шанса возразить и огляделся. Люди Игнация находились уже за внешней стеной и выстроились позади первой центурии. Макрон выхватил меч и как можно громче и отчетливее прокричал.

- Преторианцы! Приготовиться… Вперед!

Первая центурия шагала вперед, прямо на шквал стрел и камней, летевших в их сторону, попадая в щиты и выдавая трещины в тех местах, куда они попадали. Макрон бросил взгляд на Катона и увидел неподвижное выражение лица трибуна. В нем тоже был страх. Конечно, смертельный страх перед битвой. Но, возможно, гораздо больший страх перед унижением. А это может быть опасно, Макрон знал по опыту. Ему приходилось видеть, как мужчины проявляли безрассудство в бою, чтобы скрыть нервное потрясение. Большинство из них поплатились за это жизнью. Но сейчас не было времени думать об этом. Внутренняя стена была прямо впереди.

- Первая центурия! Поднять щиты!

Бойцы подняли их над головами, чтобы защитить себя от ударов сверху. Человек справа от Катона был слишком медлителен, и камень размером с бараний окорок врезался в гребень его шлема, повалив его без чувств. Тут же преторианец, стоявший сразу за ним, шагнул вперед, прикрывая их обоих своим щитом.

- Лестницы!- крикнул Макрон.