Кровь Рюрика

В разговорах и неторопливой езде по Царскому тракту провели пять дней, столуясь в придорожных трактирах и один раз остановившись на берегу широкой реки, которую называли Волгла. На реке вопреки ожиданию Горыни было вполне оживлённое судоходство. Сновали крупные баржи, широкие лодки и высокие парусники.

Савва, вышедший к утёсу вместе с другими, вдруг поднёс ладонь к глазам, закрываясь от солнца, и ткнул пальцем в едва заметную точку в небе.

– Глади-ко, почтовый из Новограда пошёл. Смотри, Горыня, такого чуда мож и не видывал никогда, чтобы люди-то по воздуху, словно птицы.

Горыня чуть напряг зрение и действительно увидел на фоне небесной синевы чуть вытянутый пузырь, за которым тянулся едва видимый дымный след.

– А летает, на угле, что ли?

– Ты бы ещё сказал на дровах. – Савва рассмеялся в голос. Нет не на угле, но земляное масло жрёт исправно. Сам видел, как заливают из бочки.

– А корабли такие есть? Ну, на земляном масле, – поинтересовался Горыня и оглянулся на посерьёзневшего тысячника.

– Есть, как не быть-то. Только дорого то. Вон у нас всего пара, у нижегородцев два десятка, у астраханцев с сотню, да в Русском море[14] – с сотни две. Вот те точно на угле ходят. Только не обычном, а горючем камне, что добывают из земли. А вообще это тебе к розмыслам княжьим, да вот не любят они вопросов.

– Это понятно. – Горыня кивнул и пошёл рассёдлывать Обжору.

4

«Да, какая-то недетская сказка у нас получилась», – подумал Колобок, дожёвывая остатки лисицы…

Упырь, суть незаложный покойник, а тварь кромки, обликом схожая с человеком, но больше оного втрое и вчетверо. Ходит, како зверь, на четырёх ногах и бегает зело быстро, что догоняет всадника на лошади. Руки же у него силы такой, что разрывает кольчугу, а зубами может перекусить цепь в два вершка.

Голову имеет покатую, с вепрем схожую, но без клыков торчащих, но нос пятачком, како у вепря…

И ядом тот упырь истекает очень сильным. Яда того меньше одного грана нужно, чтобы убить человека, и противоядие неизвестно. Однако, ежели заболевший жив будет, то в другой раз от яда не умирает.

Бестиарий тварей кромешных и навьих созданий, собранный монахом Муромской волхвической школы Фёдором Борецким.

«Губернские известия». Нижний Новгород. 8 червена 7358 года

Анисья Вяльцева, мещанка пятидесяти трёх лет, принесла жалобу волхву Михайловского уезда на бесчинства, творимые на её подворье домовым и пригретой им кикиморой, что совершенно лишили семью сна, а подворье – всяческого порядка.

Волхв Никифор, согласно указу государя о «Нежити малой», спешно прибыл на подворье и, увидев полную правоту мещанки Вяльцевой, тотчас изгнал домового прочь, а кикимору развеял как существо зловредное и норов свой показавшее.

В Медведевск входили после полудня, когда тучи заволокли небо серой пеленой, грозясь пройти долгожданным дождём. Сам город, судя по рельефу, находился там или примерно там, где в оставленном мире располагался Городец, в семидесяти километрах от Нижнего Новгорода. Только был Медведевск куда крупнее Городца девятнадцатого века, и по окраинам стояли высокие наблюдательные вышки с тремя ярусами для стрелков, окружённые двухметровым частоколом. Своеобразные мини-крепости, отмечавшие край городской черты.

Дома в городе были в основном деревянные, но много и каменных строений, и домов с каменным первым этажом.

Горыню поселили на подворье[15], выделив на удивление чистую комнатку на втором этаже трёхэтажного дома, где на первом были трактир и службы, а на втором и третьем – комнаты постояльцев.