Кровь с молоком

Солдаты провожали ее бег наперегонки со временем с улыбками, а извозчик смерил странным взглядом, а когда отвернулся, покачал головой. Что в цеху Манли, что в Холодном колодце расцветку платья из-за плохого освещения рассмотреть не удалось, но теперь она, наконец, заметила, что оно не просто зеленое, а какого-то ядовитого цвета… "Зато не скоро выцветет", — появилась в голове странная мысль.

Для удобства все свадьбы справляли в храме, а праздновали в банкетном зале, что находился по соседству. А в центре города, по слухам, зал был шикарен. Еще бы! Все знатные господа города отмечали там заключения союзов, и красавица Сонара не была исключением.

Когда Милка подъехала к храму, на ступеньках никого не было… Что же делать? Идти внутрь или ждать? Если честно, ей совсем не нравилось участвовать в этой затее, но почему-то очень хотелось увидеть Сэтвока… то есть главу службы безопасности Его Величества Сэтвока Шанара!

Тут двери банкетного зала распахнулись, и вместе с градом белых лепестков на улицу выбежала Сонара в божественном белом платье, держа за руку… Бирта! Ее Бирта! Милка почувствовала боль, прямо как тогда в клетке с рабами… словно предсмертный крик еще не родившегося существа. Она зажала живот руками и согнулась. Как же так! Этого не может быть… он… Из глаз брызнули слезы. А за молодыми выходили и выходили люди. Вот уже все пространство между храмом и дорогой заполнено веселящимися гостями… а Милке хотелось исчезнуть… или умереть… и не важно в каком порядке. Тут ее сильно толкнули и она подняла голову. На нее смотрели знакомые суровые глаза и тут они на мгновение расширились, словно сильно удивились:

— Поварешка? Тебя… не узнать. Если бы не работа, точно бы мимо прошел… Что ты здесь делаешь?

У Милки не было сил ответить, она просто уставилась на него, цепляясь за единственный образ, который мог бы вывести ее из пучины горя и отчаянья.

— Впрочем, неважно, — сказал он. — Подвезти до Колодца?

Сил на кивок хватило.

Ее тут же, как нашкодившего щенка, отвели к шикарному экипажу и усалили на мягкие подушки. Сэтвок Шанар устроился напротив, придирчиво ее рассматривая, затем изрек:

— И что это было? Спор или злая шутка?

Милка непонимающе заморгала.

— Этот шутовский вид, — скривился он. — У меня просто нет слов, чтобы его описать… Даже не знаю с чего начать?.. С жуткого платья… это вообще платье? Или с грязи на лице…

Милка просто смотрела вперед, не совсем понимая, о чем он.

— Да еще чем это пахнет?.. Такой знакомый запах… По-моему, ароматизированная травилка для тараканов, у меня дома Туя такую использует, потому что без отдушки это вообще что-то невыносимое!

Его силуэт начал расплываться — глаза девушки тонули в слезах.

— Ей, — вдруг его лицо стало в три раза больше. Он наклонился к ней. — Ей! Чего плачешь? Тебя же почти никто не видел — мы вовремя уехали. Все смотрели на жениха и невесту!.. Прекрати реветь!

Он протянул ей платок. Она вытерла слезы, хотя успокоиться все равно не смогла, особенно когда заметила черные разводы на белоснежной ткани.

— Не плачь, Поварешка, — сказал он, пересев на ее сторону и обнял одной рукой. — Все будет хорошо, а того, кто над тобой так зло пошутил, мы накажем, я обещаю, — он наклонился к ее уху. — Ты же знаешь, я могу…

Милка кивнула.

— Не будешь больше плакать?

Она отрицательно покачала головой.

— Вот и хорошо, — сказал он и постарался улыбнуться. — Видишь ли… такая жизнь пошла, что нужно сильными быть. Неласковая она со слабыми… Да она вообще со всеми неласковая!

Вот здесь она была с ним абсолютно согласна.

— Ты прости, я пересяду обратно, а-то… хм… похоже, это от тебя травилкой пахнет.

Глава 10. Для многих женщин все мужчины — козлы, кроме любимых. Хотя, по большому, счёту, и они — такие же козлы, но только любимые

Бессонная ночь не прошла даром ни для здоровья, ни для души. Страшно болела голова, которую к тому же одолевали тяжкие думы. Сначала Милка полночи жалела себя, потом завидовала Сонаре, а под утро нежданно не гадано решила, что Бирт… козел. Намазывая очередной бутерброд пахучим маслом, она вспоминала каждый миг, проведенный с ним, и пришла к неутешительному выводу… никакой особой любви с его стороны не было! Полгода в "поварешках" у целой банды отпетых преступников научили ее немного иначе смотреть на вещи. Она теперь знала, что для секса мужчине вовсе не обязательно любить партнершу, сильная половина человечества может быть лживой и очень изворотливой… а накладывая это знание на прошлое… она поняла, насколько была слепа! "Прокатили, как малолетку!" — сказал бы Хом из двадцать пятой.

— Милка, ты сейчас сломаешь ломтик, — как бы между прочим подала голос Зорна.

— Я бы не только тост сломала, — зло призналась Милка и потянулась за следующим куском хлеба.

— Все так плохо? — удивилась Зорна.

— Все мужики — козлы, — тихо прошипела девушка.

— Прям таки все? — сощурилась повариха.

— Может не все, но один — точно!

— А… — потянула женщина. — Есть такое дело.