Кровь Севера

Выброситься на скалы Сёлунда – мысль, к сожалению, здравая. Есть шанс, что парни на драккаре за нами не сунутся. Есть шанс, что кто-то выплывет… Да и добро потом можно будет достать, если удастся утопить кнорр правильно.

Только – вряд ли. Вон прибой какой! И воды здесь для нашего кормчего – новые. Так! Это я об Орабель забыл. Мы-то – воины. Нам ли смерти бояться? А сознательно топить беременную женщину… Нет, я так не могу.

Значит – что? Значит, будем драться. За одного битого трех небитых дают. А мы уж такие битые… Будем считать – каждый на пятерых сконцев потянет. А Медвежонок вообще за десятерых…

На драккаре нас заметили. Оживились.

– Прямо держи! – велел я Ове и повернулся к Медвежонку, разглядывавшему опасный кораблик.

– Можешь сказать, кто это?

Вдруг – друзья? Или – родичи чьи-нибудь. Тогда, глядишь, обойдется…

Не обошлось.

– Это корабль Торкеля-ярла, – мрачно произнес Медвежонок.

Он тоже прикинул наши шансы на успех и понимал – нет никаких шансов. Тридцатидвухвесельный драккар, это значит в команде семьдесят – восемьдесят головорезов. Задавят одной только массой.

– Торкель-ярл… – напряг я память. – Ты его знаешь?

– Ты тоже, – буркнул Медвежонок. – Ему Хавгрим Палица служит.

Вспомнил.

Тот самый ярл, с которым мы общались в поместье полюбившейся Каменному Волку вдовушки.

Вот уж у кого нет никаких оснований нас любить.

– Зря тебя не послушали, – пробормотал мой побратим. – Ты чуял беду, а я не послушал…

– Пустое! – бодренько произнес я. – В Валхалле на пиру встретимся!

– Это да, – вздохнул Медвежонок. – А как бы матушка с сестренкой порадовались нашей добыче!

Драккар недружественного ярла разворачивался клыкастой мордой к нам. Я ощутил знакомое спокойствие и улыбнулся. Может, все же выкрутимся? Бывало и похуже…

– Брони вздеть! – рявкнул я. – Вихорёк! Белый щит – на мачту! Ове! Держи на вражий драккар! Орабель, отец Бернар, – в трюм!

Ох и драка будет! Не завидую тому, кто палубу отмывать будет! Хотя я бы с ним поменялся…

Я стою на носу, как и подобает вождю. В отличной броне, «унаследованной» от покойного сарацина, в сверкающем шлеме.

Слева – Свартхёвди. Он больше не лопает свое мухоморье зелье (хотя и носит на всякий случай), научился «звереть» и так, в процессе кровопролития.

Но пока он еще не «оборотился». Обычный человек. Со швырковым копьем в руке. Ждет подходящего момента.

Справа сопит Хагстейн. Со щитом и здоровенным копьем, давшим ему прозвище. Меня прикрывает. Так положено, ведь я – вождь.

Слева от нашей носовой фигуры – англичане. С луками наготове. Не стреляют, хотя дистанция уже позволяет. Смысл? Над высокими бортами только щиты да головы торчат. И копья щетинятся.

Драккар идет на нас, скаля белые драконьи зубы из «рыбьей кости». Тремя метрами ниже – такие же белые усы пены. Мерно, обманчиво лениво вспахивают воду весла. Не торопится Торкель-ярл. Куда мы денемся? Тем более, белый щит подняли…

Эй, волчок мой белый, где ты? Чует сердце: сегодня ты мне ой как понадобишься.

Дистанция – метров двести. Ох, не торопятся сконцы поднимать белый щит! Или – не собираются?

Дистанция – сто пятьдесят метров. Сконцы смотрят на нас поверх щитов. Только глаза и видны. Ох, не миновать нам драки!

Дистанция – шестьдесят метров. С каждым взмахом весел расстояние между нами сокращается метров на пять. Сконцы не слишком торопятся. Поляна накрыта. Добро пожаловать на пир.

Моя маленькая команда ждет команды: к бою. Я медлю… Очень не хочется умирать…

Топот ног за спиной… и жуткий рев берсерка оглушает меня. Свартхёвди не выдержал. Или наоборот, дождался дистанции эффективного броска и метнул с разбега. Копье – не стрела. С пятидесяти метров копье Медвежонка уверенно прошибает щит. Взять первую кровь – это хороший знак. Вестник смерти, полутораметровое копье с узким каленым жалом, летит над стылой водой…

Глава 40 Испытание верности

Мелкий стылый дождь сеялся с темного неба. Человек в замызганном плаще из грубой некрашеной шерсти подошел к воротам, когда солнце уже покинуло небо. Прохожий постучал древком копья.

Первыми отозвались псы – зашлись злобным лаем. Над воротами показалась лохматая голова трэля.

Оглядев сверху позднего гостя, трэль сделал выводы и неуважительно поинтересовался:

– Кто таков?

Гость неловким движением сбросил капюшон, поднял кверху лицо, заросшее давно не стриженной бородой…

Раб охнул и белкой слетел с насеста.

Через мгновение калитка в воротах с мерзким скрипом отворилась.

Гость шагнул внутрь и сразу направился к дому, не глянув на согнувшегося в поясе раба.

Бросившихся во свирепым лаем собак гость тоже проигнорировал. Те, впрочем, грызть его не стали: в нескольких шагах сменили гнев на милость и завиляли хвостами: признали своего.

Давя сапогами дворовую грязь, пришелец пересек двор и решительно откинул полог…

Не меньше двадцати пар глаз уставились на него.

В доме как раз заканчивали вечернюю трапезу.

За длинным столом собрались все, кому дозволено ужинать с хозяевами.

Человек остановился на пороге…

Все разговоры вмиг прекратились – как отрезало.