Кровь слепа

Выйдя, Фалькон опять очутился в кромешной тьме. Сейчас его обуревал гнев — сумасшедший, безудержный. Он окликнул Консуэло, и ее отпустили и помогли подняться на ноги. Не разбирая дороги, она, спотыкаясь, проковыляла к нему.

— Это не Дарио, — сказал он. — Дарио жив.

— Кто же это? — спросила она в полном смятении.

— Какой-то убитый мальчик, — сказал Фалькон. — Неизвестный убитый мальчик.

Они нырнули под притолоку двери и очутились в той самой комнате. Входя, Фалькон прикрыл дверь, и она сильно хлопнула, закрываясь. Консуэло встала на колени перед кроватью и, взяв руку мальчика в свои, покачали головой. Заливаясь слезами, она вглядывалась в мертвое лицо.

Фалькон снял бинты с раненой ноги мальчика.

— Они этому бедняге палец отрезали, — сказал он, чувствуя, как в нем закипает ярость.

Сидя на полу, отвернувшись от кровати, Консуэло теперь рыдала. Душераздирающие рыдания, шедшие из самой глубины ее существа, сотрясали тело Консуэло с такой силой, что казалось, вот-вот оторвут ее от глиняного пола. Прошло несколько минут, пока она смогла совладать с собой.

— Я что-то не могу ничего понять, — сказала она. — Тебе придется объяснить это мне.

— У них и не было Дарио, — ответил Фалькон. — Никогда не было. Вся эта игра была задумана, чтобы получить желаемое.

— Но и у Ревника Дарио нет. Мы это знаем. Он в этом признался.

— Потому-то Донцов и позвонил вторично, — сказал Фалькон. — Ты была права. Он заволновался. Узнав, что Ревник утверждает, будто Дарио находится у него, он рассвирепел, почему и отрубил палец мальчику. Затем он успокоился и возник опять со своим предложением — на случай, если ты блефуешь. Он же ничего не терял, делая вид, что Дарио находится у него, и слова его возымели действие. Машинка завертелась, он давил на всех и всех подчинял себе. К тому же не исключено, что в группе Ревника у него до сих пор сохранился сообщник.

— Но кто же выкрал Дарио? — воскликнула Консуэло.

— Не знаю.

Из комнаты рядом донесся сдавленный крик.

— Увези меня из этого места, — сказала Консуэло. — От этого кошмара.

Они вышли в большую комнату. Испаноговорящий вернулся туда.

— Что-то не так? — спросил он.

— Этот мальчик — не ее сын, — ответил Фалькон. — Мы его не знаем.

— Так не должно было быть, — сказал мужчина, покосившись на дверь.

— Своего сына-то я знаю, — сказала Консуэло.

— Оставайтесь здесь. Не двигайтесь.

Испаноговорящий прошел в комнату, где допрашивали кубинца, все еще привязанного к стулу, но лежащего теперь вместе со стулом на полу лицом вниз и с окровавленной тряпкой во рту. Дверь закрылась. Оттуда донеслись вопросы по-русски. Сдавленные крики боли. Затем невнятный, еле различимый шепот. Дверь отворилась.

— Он говорит, что мальчика у них никогда и не было, — сказал испаноговорящий. — Не знаю, верить ли. Так или иначе, мы это выясним. Можете идти. Только минуточку.

Он сунул руку в карман камуфляжных штанов и достал оттуда два диска в пакетиках.

— Выглядят точь-в-точь как зашифрованные диски № 26 и 27, но информация в них несколько отличается. Замените ими оригиналы. Пароль и программное обеспечение понадобятся те же, что и для тех, которые находятся у вас в полиции. Оригиналы доставите нам. А теперь вы идите. Она останется.

— Что?

— Останется как залог. Мальчика-то теперь мы не имеем.

— Нет, — возразил Фалькон. — Ее я здесь одну не оставлю. Если остается она, остаюсь и я. И дисков вы не получите.

— Подождите.

— И никакого залога вам не требуется, — сказал Фалькон. — Вы знаете, где нас найти.

Русский вышел через входную дверь. Прошло три минуты. Истязание кубинца продолжалось. Консуэло пришлось затыкать руками уши. Входная дверь распахнулась. Русский кивком велел им выходить.

— Сеньор Ревник согласен — так нам даже проще.

Он повел их к машине. Вдали все еще работала землечерпалка. Консуэло села в машину рядом с местом водителя. Русский, вытащив фонарик, поднырнул под багажник и вылез оттуда с черненькой коробочкой в руке.

— Чуть не забыл, — сказал он. — Прибор слежения.

— Вы, однако, не спешили, — заметил Фалькон.

— Последние три километра нам пришлось проделать пешком, — возразил мужчина. — Но рассчитали мы все очень четко и поспели вовремя, разве не так? Не слишком рано, чтобы зря не волноваться, и не слишком поздно, чтобы вас не…

Фразы он не докончил и, сказав adios, ^[18]пошел в сторону дома. Фалькон опустился на сиденье рядом с Консуэло в ярко освещенном салоне машины. По просеке они выехали на грунтовую дорогу, миновали стоявшую в высокой траве машину, чьи передние фары были заклеены черным скотчем так, чтобы оставались только щели. Прыгая по неровностям, добрались до шоссе. Фалькон вел машину, низко склонившись к рулю. В Кастильбланко-де-Лос-Арройос он достал свой служебный мобильник и стал набирать номер.

— Обращаться в полицию поздновато, — сказала Консуэло.

— Не могу винить тебя, если ты упускаешь из виду, что в качестве полиции должен был выступить я, — сказал Фалькон, все еще кипя возмущением. — Я и сам почти забыл об этом.

— Кому ты звонишь?

— Начальнику шифровального отдела. Он должен возможно скорее взломать эти два последних диска.