Кровь среди лета

— Где же ты гуляла целый день? — спрашивает бабушка, в то время как ее руки продолжают дергать за коровьи соски, не сбиваясь с ритма.

— В лесу, — отвечает маленькая Ребекка.

Она засовывает несколько ягод черники бабушке в рот и только потом понимает, насколько голодна сама.

Торстен нетерпеливо постучал в окно автомобиля.

«Я хочу остаться здесь», — подумала Ребекка и сама удивилась собственной смелости.

Кочки в лесу похожи на подушки. Они покрыты блестящими темно-зелеными листьями брусники и нежной порослью черники, листья которой уже начинают краснеть.

«Приходи, ложись в мою постель, — шепчет лес. — Положи свою голову на мою подушку и слушай, как шепчется в кронах ветер».

Торстен постучал снова.

Ребекка кивнула рослому юноше в знак приветствия. Он все еще стоял на пороге кафе, когда она заходила в дверь.

Два гаража, когда-то составлявшие авторемонтную мастерскую, были, очевидно, перестроены в кафе и бар. Вдоль стен зала стояло шесть столов из сосны, покрытой темным лаком. За каждым могли уместиться семь человек, при условии, что один сядет на углу. Пластиковое покрытие на полу кораллового цвета с черными прожилками под мрамор гармонировало с розовыми обоями, разрисованными узором, который не прерывался даже на открывающейся в обе стороны двери, ведущей на кухню. Вокруг выкрашенной в розовый цвет водопроводной трубы вились лианы искусственного плюща. За покрытой темным лаком барной стойкой в левом углу зала стоял мужчина в голубом переднике и вытирал стакан, который затем поставил на полку с напитками, предлагаемыми посетителям. Он приветствовал Ребекку. У мужчины была темно-коричневая бородка и кольцо в правом ухе. Из-под закатанных рукавов черной тенниски виднелись мускулистые руки. За одним из столов сидели еще трое мужчин, пощипывавшие хлеб из берестяной вазочки в ожидании своего заказа. На столе лежали приборы, завернутые в салфетки цвета красного вина. Все трое не отрываясь смотрели на экран телевизора.

На них были застиранные фланелевые рубашки поверх футболок с потертыми воротниками, а рабочие кепки они побросали на один из свободных столов. Синие брюки одного из посетителей держались на подтяжках с логотипом какого-то предприятия. Двое других расстегнули свои рабочие комбинезоны, так что их верхняя часть вместе с подтяжками болталась, свисая на пол.

Одинокая женщина средних лет окунала ломтик хлеба в тарелку с супом. Она мельком улыбнулась Ребекке и быстро запихнула кусок в рот, прежде чем он успел развалиться. У ее ног спал черный лабрадор с седыми волосками на носу. Рядом с женщиной на стуле висел невообразимо изношенный и уродливый плащ. Волосы ее были коротко стрижены, вернее сказать — обкромсаны.

— Чем могу быть полезен? — спросил Ребекку бармен с кольцом в ухе.

Не успела она ответить, как дверь на кухню распахнулась и оттуда вышла девушка лет двадцати с небольшим с тремя тарелками в руках. Ее длинные волосы были окрашены белыми, неестественно красными и черными полосами, одну бровь украшал пирсинг, в крыле носа блестели два камешка.

«Красивая девушка», — заметила про себя Ребекка.

— Слушаю вас! — нетерпеливо обратилась к ней официантка, остановившись возле ее столика, и, не дожидаясь ответа, принялась расставлять тарелки перед тремя мужчинами в рабочих комбинезонах.

Ребекка собиралась было спросить, можно ли здесь пообедать, однако теперь этот вопрос показался ей излишним.

— Там, на вывеске, написано «комнаты», — сказала Ребекка неожиданно для себя. — Сколько это стоит?

Лицо бармена приняло озабоченное выражение.

— Мимми, — обратился он к официантке. — Она спрашивает насчет комнаты.

Девушка с разноцветными волосами повернулась к Ребекке, вытерла руки о передник и откинула с лица потную прядь.

— У нас летние домики. Комната стоит двести семьдесят крон за ночь.

«Зачем мне это? — подумала Ребекка и в следующую секунду нашла ответ: — Я хочу остаться здесь. Одна».

— Хорошо, — обратилась она к девушке. — Через минуту я вернусь сюда с мужчиной, и мы пообедаем. Если он спросит насчет комнаты, скажите ему, что осталось только одно место, для меня. О’кей?

Между бровями Мимми появилась складка.

— Но зачем мне это надо? — спросила она. — Дела у нас и так идут хуже некуда.

— Выбирайте, — ответила Ребекка. — Если скажете, что место есть и для него тоже, мы оба заночуем в гостинице в городе. Или один гость, или ни одного.

— У вас проблемы с этим парнем? — усмехнулся бармен.

Ребекка пожала плечами. Пусть думают что хотят. Что она должна ответить?

Мимми развела руками.

— Ну что ж, — вздохнула она. — Но вы будете есть вместе, так? Или мне сказать, что еды осталось только на вас одну?

Пока Торстен читал меню, Ребекка разглядывала его лицо. Его щеки порозовели от счастья, а очки так вжались в переносицу, что казалось, еще чуть-чуть — и он не сможет дышать. Волосы торчали в разные стороны. Мимми стояла за его спиной и, тыча пальцем в меню, вслух читала названия блюд. Ни дать ни взять школьная учительница.

«Да, поесть он любит», — заметила про себя Ребекка.