Кровь страсти – какой ты группы?

– Не знаю такого. Думаешь, это я на них поклеп навожу? Были у меня коты. Один и посейчас шляется. Григорий по паспорту. Здоровый, сволочь, а палец о палец не стукнет. Весь в стихии диссидентского образа жизни. Работать хрен, только жрет да песни поет, а всё недоволен. Раз прихожу с рыбалки, а кошек полон дом! Снял их где-то, привел, сам развалился в кресле, а те перед ним танец живота крутят. Я таким злым никогда не был. Так орал, что сам оглох. Кошки дверь вынесли, а мой, зараза, и не спешит, идет вразвалочку и всё ему по фиг, и хвостом играет, как мент палочкой. Я это воспринял как полное пренебрежение к нашей человечьей расе. И так он удачно на ногу пришелся, что потом летел через участок как птица. С тех пор я ему отказал в доме. Но он наглый, залезет и где-нибудь да нага…

Вдруг Валентин замер.

– Погодь-ка. Вон он, гад! – перешел он на шепот.

Вдоль стены, вытянувшись в струнку, крался здоровенный кот. Валентин, схватив тяжелый, заранее припасенный сапог, пошел, крадучись, за «гадом», бросил что было сил, но не попал, так как кот за мгновение до этого кинулся в кусты. Сапог проломил штакетник и вылетел на дорогу.

– Убью, увижу еще! – заорал Валентин, насмерть перепугав как всегда незаметно возникшую Бегемотиху. Та в полуприсядь прошла метров десять, пока не пришла в себя и ответными воплями не стряхнула со смородины последнюю ягоду.

***

(Отрывок из романа «Неодинокий Попсуев»)

Сто лет разницы, а всё без разницы (О пользе прочтения старых газет)

Ежечасно обновляемые знания об отечественной истории отягощают. Когда не помнишь, что было вчера, как вспомнить то, что было до этого. Скажем, в 1918-м?

«По военной дороге шел в борьбе и тревоге, боевой восемнадцатый год» – помнится еще. «Нас – тьмы, и тьмы, и тьмы», – хуже. «В белом венчике из роз – впереди – Исус Христос» – и вовсе смутно.

Неразбериха была, смута, борьба – за хлеб, за волю, за землю, за власть. Многим хватило одной земли. Накушались вволю.

Страна, как лоскутным одеялом, покрылась военными топографическими картами.

Слева направо – красные. Ура-а!

Справа налево – белые. Ура-а!

Одни впервые в истории завоевывали себе свободу, другие уже в который раз ее теряли. А по центру серые как крысы от ужаса граждане, которые никогда не помышляли ни о каких свободах и ни о каких завоеваниях. Им-то – куда? Бежать некуда. Вверх – тундра, вниз – пустыня.

Вспомнили?

18-й год – Гражданская война, интервенция, Брестский мир, банды, голод, тиф, «испанка». Полуслепая эсерка стреляла в Ленина. Сто миллионов слепых граждан и полутрупов. Миллионы трупов. Всевобуч, с высоты которого сегодня тошно глядеть на жертв современного образования.

Октябрьская революция потихоньку становится фактом истории, а граждане уже несколько месяцев находятся в зыбком равновесии между совдепией большевиков и правлением Колчака. Граждане живут, ни о чем не думая, так как за них, как и сегодня, думают другие.

А что известно о Ново-Николаевской осени 18-го года? (С 1926 г. Ново-Сибирск, или Новосибирск). Да вообще ничего. Была осень, люди жили, чего-то там делали. Надеялись, как Чехов, лет через сто увидеть другие времена.

***

Вот и посмотрим, как они жили. Перелистаем пожелтевшую (но не «желтую») подшивку «Народной Сибири», органа Социалистической и кооперативной мысли. В Ново-Николаевске она шла по 35 коп. (Заработки тогда составляли сотню-другую руб в месяц).

Из номера в номер на первой странице печатается список оштрафованных «за нарушение обязательного постановления о винокурении и появлении на улице в пьяном виде». Указывается фамилия, имя, величина штрафа (от 10 до 100 рублей), количество суток (от 1 до 10) пребывания в вытрезвителе.

Причины задержания банальны: за пьянство, за хранение и торговлю самогонки, за буйство, за хулиганство, за убийство в пьяном виде…

Рядом с этим списком множество объявлений: «Доктор А.З. Каплан. Нервные и внутренние болезни», «Женщина-врач Шморгонер. Женские и детские болезни», «Акушерка (из Петрограда) Жуковская-Ганзон», «Японский врач Ф.Т. Симоко» – (Ф.Т. – Филипп Терентьевич. – В.Л.).

Эскулапы дело знают – объявлений о ритуальных услугах нет.

Зато юридическая помощь населению была, очевидно, нужна. «Бедным бесплатно. Кандидат прав Семен Давидович Черняков». Кандидат, действительно прав: бедняку все равно платить нечем.

Хроника культурной жизни занимает половину первой и половину последней страницы.

«Верх изящества, Верх красоты. Кобра-капелла. Женщина змея. Небывалый художественный шедевр русской кинематографии».

«Фарс в 1 действии «Чьи это брюки, сударыня».

«Вторая и последняя гастроль таинственного путешественника г. Эддам-Эрдели с его ассистенткой Мисс Джизетой. Новая программа. Невиданные зрелища. В первый раз».

«Инкогнито: гастроли Лесной Жабы, в девичестве «Царевны-лягушки».