Кровь тайны

Эйрин сомневалась, что все так просто. Она пыталась заглянуть в себя, но ничего не увидела, кроме целого вороха тревог и вопросов, извивающихся словно угри. Тем не менее мысль о разговоре с Тревисом не вызывала у девушки дурноту, в отличие от ощущений, которые она испытывала, когда не могла заставить себя написать Иволейне.

Эйрин выскользнула из спальни, когда к ней собралась войти служанка. От удивления девушка уронила охапку дров, которые принесла для растопки камина.

– Извини! – бросила через плечо Эйрин. – Но сегодня мне не понадобится огонь.

– Да, миледи, – пробормотала служанка, но Эйрин уже мчалась по коридору.

Было еще совсем рано, но она надеялась, что Мирда уже проснулась – у нее накопилось множество вопросов, которые она хотела задать своей наставнице.

Она уже подходила к покоям королевы Иволейны, когда спереди, из прохода, ведущего в небольшую комнату, послышался чей-то голос. Что-то в этом женском голосе заставило Эйрин остановиться. Казалось, незнакомка с кем-то спорит. Однако ее собеседник, очевидно, отвечал ей шепотом – второй голос Эйрин расслышать так и не удалось. Эйрин понимала, что ей следует уйти; ведь подслушивать чужие разговоры – дурной тон.

– У вас нет выбора. Какой бы жестокой ни оказалась правда, вы должны ее принять. У вас нет другого выхода. Разве вы не королева? Прежде всего вы обязаны думать о нуждах своего Доминиона, и только потом обо всем остальном.

Потрясение и страх сплавились в холодную амальгаму в груди Эйрин. Она застыла возле прохода, глядя широко открытыми васильковыми глазами на расхаживающую по комнате женщину.

Королева Иволейна. На ней была лишь свободная ночная рубашка, и она ходила босиком, несмотря на холодный каменный пол. Волосы свалялись, кожа побледнела, и Эйрин вновь подумала, что королева заболела. Затем она вспомнила вчерашний разговор с Мирдой.

– Она больна?

– Нет, сестра. Во всяком случае, не в привычном смысле этого слова.

На мгновение Эйрин увидела глаза королевы, горевшие лихорадочным огнем.

– Узор не связывает вас в государственных вопросах. – Она теребила свисающий на плечи локон. – Он на это не способен. Но вы все равно поступили правильно. Он должен знать, принадлежит его душа Быку или нет. – Она горько рассмеялась. – Может быть, есть еще какие-то причины? Возможно, вы не королева и даже не колдунья. Но разве материнский долг не остается для вас самым главным? Неужели вы готовы принести его в жертву ради благополучия Доминиона, в соответствии с пожеланием ваших сестер?

Королева дернула себя за локон. Прядь золотых волос осталась у нее в руке, и она смотрела на них, не понимая, откуда они взялись. Эйрин закрыла рукой рот: это невозможно! Она осторожно отступила на несколько шагов назад и повернулась.

Перед ней стояла сестра Мирда.

– Иди, – сказала колдунья, и ее голос прозвучал тихо, но твердо. – Подожди меня в своей спальне.

Эйрин молча кивнула. Приподняв подол платья, она побежала по коридору, не оглядываясь.

Через минуту девушка влетела в свою комнату и захлопнула дверь. Она стояла, опираясь спиной о стену, а сердце отчаянно стучало у нее в груди. Потом сделала несколько неуверенных шагов и опустилась в стоящее у огня кресло. Служанка успела разжечь камин, и в комнате стало слишком жарко, но Эйрин было все равно. Она мучительно пыталась понять, что же все-таки происходит.

Полчаса спустя, когда в ее дверь негромко постучали, она так и не нашла ответа на свои вопросы. Пришла сестра Мирда. Ее темные волосы были стянуты в пучок на затылке и заколоты деревянными шпильками. Колдунья жестом предложила вскочившей Эйрин сесть, а сама устроилась в кресле напротив.

Довольно долго обе молчали, но первой не выдержала Эйрин.

– Королева сошла с ума? – спросила она, глядя в огонь.

– Нет, она не безумна, – ответила Мирда. – Будь это так, было бы значительно легче. Нет, она сохраняет рассудок, вот почему с ней так трудно. Большую часть ночи Иволейна провела на ногах, обдумывая ситуацию. Вероятно, она вышла из спальни, чтобы не беспокоить меня и служанок. Даже попав в такое трудное положение, она думает о других.

Эйрин прекрасно понимала, что не имеет права спрашивать о личных проблемах королевы, но не удержалась.

– Но что произошло? Чем обеспокоена королева?

– У луны три лица, не так ли? Как и у Иволейны, хотя она всего лишь женщина.

Эйрин проглотила смешок. Да, именно об этом рассуждала сама с собой Иволейна: прежде всего она королева, потом колдунья – но, возможно, ей в первую очередь необходимо быть матерью. Бессмыслица какая-то! У королевы нет мужа, и у нее нет детей. Возможно, она имела в виду своих подданных. Разве они не дети своей королевы? Да, вероятно, именно так она и рассуждала.

– Должно быть, ей очень тяжело, – сказала Эйрин.

– Иногда мы вынуждены делать невыносимо трудный выбор, – Мирда взяла левую руку Эйрин. – Тебе тоже предстоит выбирать.

Эйрин ощутила, как на нее накатывает волна тепла – Мирда не стала пользоваться Даром, но Эйрин все поняла.