Кровь цветов

Желая побыстрее добраться домой и осмотреть себя, я спешила через старую площадь возле дома Ферейдуна и вглубь базара, прилегавшего к ней, словно спина к позвоночнику. Я пробежала за скопище древних лавок с кучами сверкавших браслетов на прилавках, вокруг которых, словно голодные вороны, толпились богатые женщины. Не задержал даже аромат утреннего супа из бараньих потрохов, хотя каждый торговец окликал меня, клянясь, что его «ножки и мозги» самые вкусные.

Когда я пришла, задохнувшись от усталости, то поздоровалась с матушкой, прежде чем бежать в отхожее место. Закатав рубаху и спустив шаровары, я все поняла. Хотя было слишком темно, я нащупала скользкую кровь, которая вскоре побежала ручьем. Вложив между ног сверток плотной ткани и вернувшись в нашу с мамой комнату, ничего не сказав, я вытянулась на постели и закрыла глаза.

Мать взяла мои руки в свои и проговорила:

— Свет моих очей, что тебя мучает? Не в силах открыть ей рассказанное Нахид, я решила поведать лишь о своем открытии.

— Я не беременна, — сказала я. — Даже после всего этого.

Мать начала гладить мои руки.

— Азизам, прошло всего три лунных месяца. Ты должна быть терпеливой.

— Терпеливой? — сказала я. — Голи забеременела в первый месяц замужества. Почему у меня так долго?

Матушка вздохнула.

— Много времени прошло, прежде чем Аллах послал мне тебя, — ответила она.

Это меня не утешило. Я не думала, что ее трудности с зачатием станут и моими.

— А если я бесплодна? — спросила я. Слова с трудом отделялись друг от друга, так ужасна была сама эта мысль.

— Ты молода, у тебя впереди столько времени, — вздохнула мать. — Если еще много месяцев ты будешь без ребенка, я найду особенное заклинание, чтобы помочь тебе. Да поможет тебе Аллах зачать побыстрее!

Интересно, понимала ли мать, какая разница между моим положением и тем, в котором были они с отцом.

— Биби, у меня нет пятнадцати лет на ожидание, как у тебя, — отвечала я.

Матушка отвела глаза, словно не хотела, чтобы ей напоминали, что мой брак может закончиться в любой момент. Затем снова похлопала меня по руке и решительно сказала:

— Мы сможем вместе совершить назр и зарезать барана для бедных, когда твое желание исполнится.

Я отвернулась. Матушка выглядела изумленной тем, что я не считала назр достаточной мерой.

— Что-то случилось? — спросила она. — Он сказал, что больше тебя не хочет?

— Нет, — отвечала я, но мои губы дрожали так, что она увидела: есть еще недосказанное.

Я глотнула воздуху.

— Он берет другую, — добавила я. — Постоянную. Так вот почему ты в таком смятении! — поняла мать. — Но это может ничего не значить по отношению к твоему браку.

— Если бы забеременела, то волновалась бы меньше.

— Да, конечно, — согласилась матушка. — Когда он тебе это сказал?

— Мне сказала Нахид.

— Нахид? — Она отшатнулась, потрясенная.

Вместо ответа на ее немой вопрос я лежала и молчала. Горло перехватило, и лицо свело так, что оно будто стало с мяч для поло.

— А-ай, Хода! — проговорила матушка, едва поняв.

Она поглядела на меня, надеясь, что я опровергну, однако мне нечего было сказать.

Матушка принялась молиться:

— Господин вселенной, помяни нас в твоей бесконечной милости. Благословенный Мухаммед, услышь наши молитвы. Али, князь меж людьми, даруй нам твою стойкость и силу…

— Биби, я этого не вынесу, — сказала я. — Теперь по крайней мере один из них возненавидит меня.

— А ты сказала Нахид? — обеспокоенно спросила матушка.

— Нет.

— Хвала Господу, — отвечала она. — Ты права — мы должны быстро что-то сделать. А пока ты должна успокоиться. Утром будет много всякой работы, и нам надо быть свежими.

Она укрыла меня одеялами и подоткнула подушку. Потом собрала мои волосы назад и принялась их тихо расчесывать, рассказывая мне о проделках хитрой мыши и большого глупого кота, хотевшего ее съесть. Убаюкивающие слова вместе с движениями гребня, массирующего кожу головы, быстро погрузили меня в глубокий сон.

Хорошо, что следующий день был четверг, потому что после полудня мы были совершенно свободны. Подождали во дворе, пока Шамси уйдет из кухни в кладовые. Матушка ходила следом, говоря ей сладкие слова, так что она позволила матушке наполнить карманы орехами в скорлупе и пригоршней изюма. Взамен матушка пообещала ей бутыль своего лучшего черного снадобья для больного горла.

— Какое ужасное хозяйство… — проворчала матушка.

Мы накинули чадоры и пичехи и рука об руку отправились к кварталу Сейед Ахмадиюн посетить мечеть со знаменитым медным минаретом. По дороге мы повстречали молодую мать, ведущую своих четверых детей домой. Похоже было, что родила она их одного за другим — так близки они были по возрасту. Я задумалась: пошла бы плодовитая женщина вроде нее по такому делу, как мое?..

Уже издали мы разглядели медный минарет, ослепительно пылавший в предзакатном солнце. Этот маяк вел нас через незнакомые кварталы, пока мы не добрались до входа в мечеть. В женской половине мы молились вместе, касаясь лбами глиняных кругов. Когда я закончила, горе мое стало чуть полегче.