Кровь ведьмы

Солнце еще стояло невысоко, когда маленький караван достиг перевала. Все устали карабкаться в гору, путница да и животные мечтали об отдыхе. Девушка обернулась: вдали, словно в чаше, образованной склонами гор, за голубоватой дымкой виднелось море. Отсюда оно казалось ласковым и безмятежным.

Без сожаления Соня отвернулась от этой дышащей покоем картины и посмотрела вперед. Они вышли на небольшое каменистое плато. Тропа пересекала его и уходила вниз.

— Я думаю, что мы не будем отдыхать на этих камнях,— обратилась Соня к своим спутникам.— Мне они уже достаточно намяли бока.

Тут девушка почувствовала, что сыта по горло тайнами, сокровищами, приключениями и смертями. Ей захотелось тепла, уюта, безопасности, ей захотелось дома. Но дом это не только высокие каменные стены — это ласковые объятия матери, ободряющий взгляд отца, смех и возня сестры и братьев…

Девушка до боли сжала пальцы. Ее грандиозные планы мести рухнули. Конечно, с жемчужинами, что лежали у нее за пазухой, можно было начать безбедную жизнь тавернщицы или лавочницы, но подобное существование не для нее. Оставалось одно — дорога. Ведущая из города в город, из страны в страну. Широкая или узкая, проходящая по степи, лесам, горам, дорога, по которой идут купцы, переселенцы, воины, бродяги, дорога, на которой порой встречаются стражники и разбойники, дорога, на которой все знакомо и привычно.

Взяв Ману за повод, Соня начала спускаться. Внизу их ждала благодатная долина, но раннее пробуждение и утомительный путь в гору уже давали себя знать. И девушке, и животным требовался отдых. Наконец она увидела удобную, полянку и решительно свернула с тропы.

Когда Соня освободила своих верных спутников от поклажи, Ману и мул, несмотря на обилие травы, уткнулись мордами в мешки с заморским товаром. Они фыркали, хватали губами завязки и явно пытались добраться до содержимого. Девушке стало любопытно, и она развязала один из тюков.

Унаби слиплись в коричневатые комки, местами тронутые беловатым налетом. Выбрав плод получше, Соня осторожно надкусила его. Вкус приторно-сладкой мякоти странно противоречил плотной горьковато-соленой кожуре, отдававшей знакомым привкусом моря. «Подмочили в пути, подсушили и продали заезжей дурочке». Соня задумчиво рассматривала надкушенный плод. В этот момент нежные губы Ману осторожно взяли с ладони девушки унаби, а мул уже успел засунуть морду в мешок и хрустел заморским лакомством, шевеля длинными ушами. Отпихнув нахала, девушка вытряхнула часть груза на траву. Толкая друг друга мордами, животные приступили к еде.

— Почти четверть золотого за обед для этих друзей,— прикинула Соня,— так и разориться недолго.

Передохнув и пожевав остатки вяленого мяса, она натянула кольчугу, длиннополую рубаху, нацепила вытащенную из поклажи саблю и спрятала волосы под тюрбаном, опять превратившись в юношу торговца. Мешки с товаром только помогали ей играть эту роль.

Сладкие плоды пришлись по вкусу четвероногим и явно пошли им на пользу — у них прибавилось сил. После отдыха животные шли быстрее, а на ровных участках дороги сами переходили на рысь.

Временами Соня оглядывалась, все еще опасаясь погони. Ей хотелось поскорее добраться до большого караванного пути, где она могла легко затеряться среди странствующего люда.

К вечеру девушка спустилась в долину, до которой так мечтала добраться, и, не останавливаясь, свернула на дорогу, по которой совсем недавно она ехала с караваном в Асгалун.

Соня узнала это место. Она вспомнила, что неподалеку расположено селение, в котором можно будет остановиться. Девушке не хотелось ночевать одной, поблизости от стоянок путешествующих купцов. Где тюки с товарами — там и любители легкой наживы.

Вскоре показались невысокие белые домишки, окруженные садами. На въезде в деревню находился небольшой постоялый двор. Ворота были распахнуты, и за ними на утоптанной площадке перед таверной вокруг костров расположилось множество людей. Яркая одежда и гортанная речь выдавали кочевников. Неподалеку от них стояли лошади и повозки. Девушке пришлось буквально проталкиваться к конюшне, чтобы отыскать место для Ману и мула. Затем она пустилась на поиски хозяина. Невысокий, очень подвижный, несмотря на полноту, человек радостно улыбнулся Соне как старой знакомой.

— Конечно, для молодого господина найдется и маленькая комнатка, и ужин. Свободные стойла на конюшне тоже есть,— доброжелательно ответил он на все ее вопросы.

— Это хорошо, а то я испугался, увидев столько народу во дворе,— девушка кивнула в сторону кочевников.

— Это руми. Они не платят за комнаты, ночуют в своих кибитках,— охотно пояснил тавернщик.— Готовят они себе сами, на кострах. Продукты, конечно, покупают у меня, а бывает, что-нибудь и стащат. Только смотри за ними.— Толстяк вздохнул.— Скорее бы уехали. Прибыль от них — десяток серебряных монет, а хлопот не оберешься.

— А давно они тут? — Соня забеспокоилась о своих животных и поклаже.

— Да уже четыре дня как поселились,— хозяин посчитал на пальцах,— а сказали, что будут жить пять или шесть дней.