Кровь вторая. Орда

Асаргад, по сравнению с Гнуром, выглядел ещё, как мальчик с виду, и ростом пониже, и сложением по суше, и поросль на лице, только пушок, но молодость, проведённая в дикой горной стране, это очень хорошая школа выживания, между смертью и жизнью. Такую закалку не получишь при дворе знатных вельмож, со всеми их знаниями и воспитаниями. Про реальную, дикую жизнь, этот молодой мужчина, знал куда больше Гнура, ребёнка-переростка. К тому же, у этого парнишки, было одно уникальное качество — феноменальная, в буквальном смысле, нечеловеческая память.

В кого он такой уродился, он не знал, но был убеждён, что это подарок самого Ахурамазды, так по крайней мере, предполагал его отец, а мать, была, просто, уверена, что данный уникальный дар, сделает его сына особенным и в будущем, очень важным человеком.

Он умудрялся запоминать всё, что лишь раз, увидит или услышит, притом навсегда. Одарённый мальчик, по примеру мамы, был уверен, что он не такой, как все, а значит и судьба его будет не такая, как у всех. Асаргад прекрасно знал, что он — «меченный небом», хотя никогда не афишировал этого. Мальчик надеялся, с помощью этой особенности, достичь высот в жизни, вот, правда, не знал, пока, как.

Вторым, из этой парочки «нищебродов», был такой же сын нищего пастуха, из соседнего стойбища, одногодка с Асаргадом, по имени Эбар. Асаргад с самого детства заразил его идеей «северной страны» и с тех же времён, наметил его в свои напарники и кровные братья, о которых, с таким упоением, рассказывал его восхищённый отец. Эбар был не против.

Так, мечтая на пару, они и оказались в водовороте событий, которые одним взмахом крыла капризной фортуны, превратили их пустые мечты, в нечто осязаемое, но всё ещё, до конца не осознаваемое и не понятное. Друзья пустились в авантюру, с мурашками по всему телу, абсолютно не представляя, чем это всё, для них закончится.

Эбар был обыкновенным. Никакими особенностями не обладал. Единственно, чем он выделялся из троицы, оборванностью своего одеяния и грязью тела. Нет, его семья не была уж столь безнадёжной, просто ему всегда было наплевать на то, во что он одет и при этом, патологически не любил умываться, даже брезговал, что ли.

В отличии от Асаргада, которого отец, хоть и кряхтя, но всё же, не скрывая гордости, отпустил, не смотря на слёзы и вой матери, Эбару, пришлось бежать, ибо отец, категорически запретил ему и даже, закрыл в яму, чтоб не удрал, но друг помог, и он сбежал. Вот так, втроём, поначалу, они и отправились покорять степные просторы неведомой стороны.

Четвёртый, присоединился к троице уже на полпути, у самой мидийской столицы — Экбатаны, мимо которой лежала их дорога. Он был, примерно, одного возраста с троицей, что их сразу сблизило, и звали его Уйбар. Рода он был, не персидского и даже не мидийского, а какого-то тогда не понятного для них, урартского.

Судьба Уйбара, была чем-то похожа на судьбу Гнура, но с большими отклонениями. Сын высокородных родителей, избалованный и облизанный с рождения, в один прекрасный миг взбунтовался и ударился во все тяжкие. Высокий, стройный, с ухоженными кудрявыми волосами, чёрными, как смол. Но главное его достоинство — это язык без костей, которым он, мог разговорить и даже уговорить, хоть помершую бабку. Отправленный в столицу империи отцом на обучение, он, почувствовав свободу, как и водится в таких случаях, вместо овладения знаниями и умениями, увлёкся кутежами и гулянками.

Золото, выделенное отцом на карманные расходы, быстро кончилось, но к тому времени, он умудрился, перепортить, за какой-то год своего пребывания в столице, кучу дородных дочерей мидийской знати, назанимав, при этом, у их же папаш, денег на безбедную жизнь. Наобещал аж семерым жениться, ну и как полагается, когда припёрло, сбежал, куда глаза глядят.

Шум поднялся сразу и принял вид снежной лавины, когда двое высокородных папаш, имеющих на своём попечении, «изрядно попорченных» дочек, заявивших своим родителям, что забеременели от этого прохвоста, устроили публичный скандал, и не разрешив, меж собой, делёж молодого повесы, чуть войну не объявили между родами. А тут, ещё два высокородных рода вклинились в их спор, с точно такими же претензиями, а за ними, ещё три кандидата в тести, но, пока, без последствий, в виде будущего потомства. И началось.

Скандал, до самого царя дошёл, таким он был шумным и громким. Иштувегу, великий царь Мидии, даже, распорядился поймать мерзавца-производителя и доставить его на царский суд, пред ясны царски очи, но куда там. Этот пройдоха, оказался мастак не только девочек охмурять, но обвёл вокруг пальца, всю царскую охоту на него. Несмотря на то, что по этому поводу отцепили весь город, по всем кольцам, не выпуская из стен никого, даже мельком похожего, Уйбар, переодевшись в женское платье и купив носильщиков, благополучно и с соответствующей помпой, был пронесён мимо бдительной стражи за ворота города.