Кровь за кровь

Значит, осталось устранить еще троих. А может быть, и нет, поскольку стоны раненых наводили на мысль об их скором и неизбежном конце.

Машина лежала на боку, примяв заросли большого кустарника. Свет луны освещал ее вполне достаточно, чтобы Болан заметил двух мужчин, ставших пленниками истерзанных и перекрученных листов металла.

Оба были серьезно ранены.

Тем не менее, они были в сознании и переговаривались, хотя каждое слово давалось им с видимым трудом.

— Я не чувствую своих ног... Думаю, что у меня сломан позвоночник...

— А Карло? Где он?

— Плевать я хотел на Карло! Где этот парень? Где он?

— Не знаю. Да и что нам с того? Билл, мы все равно подохнем здесь.

— Ты может быть, но не я.

— Нет, нам обоим крышка.

Болан вмешался в их разговор и произнес спокойным, холодным тоном:

— Именно так и будет. Вы оба умрете.

Он протянул руку и вырвал из слабеющих пальцев одного из убийц пистолет, а второй рукой зажал его кровоточащий рот и нос.

— Сколько вас внутри? — спросил Болан.

Тот, которого звали Билл, хрипло спросил:

— Это ты, Болан?

— Да, я.

— Я прекрасно знал, что когда-нибудь наши пути обязательно пересекутся.

— Браво, ты не ошибся.

Билл захрипел, закашлялся и на его губах выступила кровавая пена.

— Что ты собираешься делать? — выдавил он.

— Закончить свою работу.

— Оставь нас в покое.

— Не могу.

В горле у Билла заклокотало, он попытался повернуться, чтобы лучше разглядеть «большого ублюдка», стоящего у обломков машины.

— Что ты делаешь с Кэмпи?

— Помогаю ему умереть.

— Сволочь!

— А затем я займусь тобой...

Болан протянул руку к лицу умирающего Билли.

— Подожди! Подожди же, черт возьми!

— У меня мало времени.

Мафиози яростно зарычал под рукой Болана:

— Не делай глупости! Дай мне умереть самому.

Болан убрал руку.

— Хорошо, — тихо проговорил он, — но при условии, что ты заговоришь.

— Что ты хочешь узнать?

— Сколько людей идет по моему следу?

Умирающий усмехнулся, закашлялся, поперхнулся собственной кровью, а затем сообщил:

— Достаточно. Ты — конченный человек.

— В этом нет ничего нового, расскажи мне еще что-нибудь.

— Тебе никогда не выбраться из этого штата.

— Сколько групп, подонок?

Раненый вновь закашлялся, и фонтан крови хлынул между пальцами Болана. Он повернул голову мафиози на бок, не давая ему захлебнуться кровью.

— Сколько? — повторил он.

— Плевал я на тебя. Чтоб ты сдох!

— Хорошо.

Мак отошел от раненого и осмотрел машину. Бензиновые пары поднимались вверх над задней частью груды рваного железа и неприятно раздражали нос и горло Болана. Внезапно шорох в кустах заставил его броситься на землю и откатиться в тень, отбрасываемую кустарником.

Лишь доли секунды хватило ему, чтобы увидеть силуэт мужчины, держащего в руке револьвер. Раздался выстрел, и из ствола вырвался короткий язычок пламени. В то же мгновение разбитую машину с ревом охватил огонь: от выстрела воспламенились пары горючего, которыми был густо насыщен воздух.

Болан почувствовал, как смерть прошла рядом с ним. Откатившись в сторону, он приподнялся, чтобы ответить огнем на огонь. Однако его противник уже превратился в живой пылающий факел, с воем раскачивающийся из стороны в сторону, пытаясь сбить пламя.

Должно быть, он лежал в луже вытекшего из бака бензина и его одежда пропиталась им насквозь.

Болан поднял револьвер, отобранный у мафиози, и трижды выстрелил в сердце горящего человека, чтобы положить конец его страданиям. Затем, ни разу не обернувшись, Мак покинул поле боя.

Он шел пешком, его раны вновь открылись, а впереди подстерегали неведомые и бесчисленные опасности и враги, ступившие на тропу войны. И все же Болан про себя вознес Богу благодарственную молитву.

На этот раз ему удалось обмануть смерть.

Глава 2

Ему снился нескончаемый водный поток и вечная война. Из бездонной вечности, зовущейся сном, Мака вырвал луч солнца, ласково коснувшийся его лица.

Он лежал на сене. Абсолютно обнаженный. Солнечные лучи проникали через слуховое окошко прямо над его головой. Все тело горело, в голове был туман, но боли он не ощущал.

Высокий мужчина в джинсах и полосатой рубашке сидел рядом на скамье и внимательно вглядывался в лицо. Второй человек стоял с другой стороны, но Болан был слишком слаб, чтобы повернуть голову и рассмотреть его.

Вдруг Мак услышал радостный возглас:

— Бруно! Он проснулся!

Голос принадлежал женщине. А этого типа в полосатой рубашке, должно быть, звали Бруно. Ну и что с того?

У Бруно было приятное лицо, высокий лоб с небольшими залысинами, а в глазах его читалась тревога.

Болан хотел спросить «какой Бруно?», но язык отказывался ему повиноваться, он чувствовал, что не может пошевелить ни рукой, ни ногой, словно его парализовало. Впрочем, это была не женщина, а скорее, девушка. Совсем юная девушка, одетая, как и Бруно, в джинсы и полосатую рубаху.

Дочь Бруно?

В ее огромных темных глазах светились озабоченность и беспокойство, черные как смоль волосы струились по ее плечам темным переливающимся и искрящимся каскадом.