Кровь за кровь

Сергей уже мало понимал, что он делает: его пальцы ощутили влажную от нетерпения ее плоть, а его плоть ощутила прикосновение нежных девичьих пальчиков, которые неумело пытались помочь ему найти нужное направление. Он тыкался словно слепой котенок, пока, наконец, не ощутил вокруг себя влажные нежные губки, горящие призывным жаром. Сергей подался вперед, и Ванда громко вскрикнула от боли, дернувшись машинально назад, но тут же по ее телу пробежала нервная дрожь, и она с радостью пошла навстречу и до конца приняла его в себя, с некоторой тревогой ощущая, как по ее ягодицам потекло что-то горячее…

Они не помнили, сколько продолжалось владение друг другом, но когда устали даже от удовольствия, они легли на спину рядом друг с другом и некоторое время молчали, мысленно оценивая происшедшее…

— Что же ты не сказала, что… еще девушка? — виновато спросил Сергей.

— А тебе разве было плохо? — улыбнулась Ванда.

— Ты же прекрасно знаешь, что я не об этом…

— Глупый, я же сказала, что остальное не имеет никакого значения. Не мучай себя: я так захотела, и потому все так и произошло! Я всегда мечтала, чтобы ЭТО было именно так: боль и радость одновременно! Хорошо, что я не обманулась в своих ожиданиях… Не переживай так: просто пришло мое время! — Она вдруг рассмеялась.

— Ты хочешь сказать, что тебе в принципе не очень важно, кто бы оказался рядом в этот момент?

— Конечно, важно! — Она снова рассмеялась. — С другим бы мне было гораздо хуже!

Сергей резко встал и начал застегивать свои брюки.

— Ты что, обиделся? И напрасно! Шутки понимать нужно! — Она встала и прикоснулась губами к его уху.

— Разве можно шутить в этом…

— Шутить можно и нужно во всем!

Неожиданно Сергей посмотрел на нее так, будто видел ее впервые. Она моментально почувствовала смену его настроения и поняла, что необходимо как-то все сгладить.

— Ну, не будь таким букой, милый! Мне очень хорошо с тобой, и мне показалось, что и тебе было хорошо, не так ли?

Сергей продолжал молча одеваться, испытывая какое — то необъяснимое чувство обмана. Словно получив в подарок какую-то вещь, о которой давно мечтал, и развернув красивую обертку, он обнаружил там неумелую подделку.

— Ты извини, Ванда, мне пора! — несколько сухо проговорил он.

— А когда ты вернешься? — Интуитивно Ванда поняла, что сейчас лучше не продолжать тот разговор.

— Я не приду сегодня ночевать. — Сергей умышленно не ответил сразу. — …И завтра тоже…

— Ты уезжаешь? — девушка была явно растеряна, даже голос чуть задрожал.

— Не волнуйся, пожалуйста, мы очень скоро увидимся: с продотрядом ухожу, по селам…

— Но это же опасно! — воскликнула Ванда. — Сколько таких отрядов погибло: ведь никто по своей воле хлеб не отдаст!

— И все же это не опаснее, чем находиться в городе! — усмехнулся Сергей.

— Это так… — машинально проговорила она, и Сергею показалось, что Ванда что-то недоговаривает.

Он еще раз внимательно посмотрел на нее, но счел благоразумнее промолчать и не задавать необдуманных вопросов. По возвращении будет возможность повнимательнее присмотреться к этой семье. Единственно, что смущало Сергея — он был первым мужчиной у Ванды, и это никак не умещалось в его голове…

Василий напросился немного проводить его, и после некоторых колебаний комиссар разрешил, но поставил условие, что Сергея вывезут из города на легковой машине, которая каким-то чудом продолжала выполнять свои функции. Мотор иногда простуженно чихал и кашлял, но продолжал работать.

— Ладно, достаточно, дальше пешком пойду! — решительно проговорил Сергей. — Здесь уже неконтролируемая территория.

Водитель остановил машину и молча пожал Сергею руку. Они с Василием вышли из машины, и водитель стал разворачиваться для возвращения в город.

Несколько минут они молча стояли и смотрели друг на друга.

— Прикипел я к тебе, Сережа, — тихо сказал Василий.

— Ты мне тоже пришелся по душе! — улыбнулся Сергей, и они крепко, по-мужски обнялись.

— Помни, Сергей, до гроба!.. — прошептал Василий, после чего быстро сел в машину, и та тут же сорвалась с места.

Некоторое время Сергей смотрел вслед, пока машина не скрылась в облаке проселочной пыли, потом повернулся, поудобнее закинул небольшой вещмешок с нехитрыми съестными припасами за спину и быстрым шагом двинулся вперед. Чем дальше он отходил от города, тем сильнее ощущал на душе тяжесть. Ему казалось, что он уходит от каких-то главных событий, которые должны произойти именно здесь, в городе, а он будет вдалеке. Он стал себя ругать за то, что не поделился своими сомнениями о Лановском.

Сейчас он начал тщательно анализировать все их встречи, его поведение, взгляд, интонацию. Интуитивно он все больше приходил к мысли, что Лановский ведет какую — то двойную игру и за внешней оболочкой скрывается нечто совсем другое. Как ни странно, но и Ванда способствовала тому, что сомнения только усилились…