Кровь за кровь

— …каждые пять минут после истечения установленн срока я буду одну из этих вот заложниц, — Иванаускас встряхнул девушку за руку, — делать трупом. Помните, взрывчатка заложена в сорока семи местах. Мы настроены серьезно, оставайтесь на связи. Напоминаю, даю вам ровно пять минут…

Иванаускас отошел от камеры, сорвал черный платок со рта и вытер им лицо. Выступление далось ему нелегко. В следующий раз он будет более решительным Через пять минут он должен будет принести челов в жертву, как знак того, что он не собирается отступать, что это не чудовищная шутка, не розыгрыш, а обыкновенный террористический акт — явление, которое поразило весь организм некогда могучего государства.

Вдруг откуда-то издалека донесся приглушенный гул взрыва. Немного спустя взрывная волна ударила в окна. Хлопнули незапертые форточки, зазвенели стекла. Иванаускас ухмыльнулся. Его сообщник не дремал. Теперь все вокруг засуетятся, к спорткомплексу понаедут эти караси-эфэсбэшники, группы захвата МВД и спецподразделений антитеррора ФСБ — разные «Беркуты», «Альфы» и так далее. Но он, Вахтанг Иванаускас, останется вне зоны досягаемости их мерзких щупалец, потому что он умнее их всех.

Девочки сбились в кучу и дрожали. Наталья лежа возле них, постепенно приходя в себя после того, как бандит едва не задушил ее в локтевом сгибе. Она дышала, с трудом проталкивая воздух через гортань. «Все, — думала она, — неужели они убьют меня, девочек, Сергея Воскобойникова?.. Что Сергей? Разве тот человек, о котором я должна думать в свой предсмертный час? А о ком мне думать? О бывшем муже Вальке Бузуеве? Кстати, где он сейчас? Его, наверное, уже давно убили. Прикончили в какой-нибудь туалетной комнате… Тоже мне, герой со шваброй в руках.»

В спецподразделении антитеррора при ФСБ проходило экстреннее совещание. Командиру спецподразделения капитану Купрееву показывали записанное на видеопленку выступление террориста.

Это была прямая трансляция, нам не удалось перехватить сигнал. Очевидно, у террористов есть сообщники в городе, — сказал полковник Горемыкин, начальник службы внутренней безопасности, ведавший различными спецподразделениями антитеррора. — Мы ни имеем информации, кто эти террористы и есть ли жертвы, однако надо действовать.

Понял, — сказал Купреев.

Действуйте немедленно, выезжайте к спорткомплексу. Перед штурмом сообщите мне обстановку Я думаю, что все будет хорошо…

Помощник Горемыкина принес папку.

— Вот распечатка на Иванаускаса…

— Да, он всегда был немного странным, этот тип а после того, что с ним случилось в Абхазии, стал еще более странным.

— Он еще может быть объективным или окончательно свихнулся? — спросил Купреев.

— Он одержим до безумия, и это делает его объективным. Надо позвонить в контрольную службу ФАПСИ, они должны установить с ним прямую связь…

Горемыкин и Купреев покинули стены родного учреждения и забрались в спецавтобус, начиненный аппаратурой. Это был их временный штаб для руководства операцией по освобождению заложников.

Вскоре контрольная служба ФАПСИ дала устойчивую связь с главарем террористов. Но тот не пошел ми переговоры.

— Делайте, что вам говорят! — заорал он в микрофон рации.

— Вахтанг, — сказал Горемыкин, — я хотел извиниться за ту проваленную нами операцию. Мы можем дать тебе шанс…

— Никаких извинений! — еще более яростно заорал Иванаускас. — Никаких шансов!

После выхода в эфир террористов реакция со стороны властей последовала незамедлительно. К спортивному комплексу тут же прибыли машины ОМОНе и спецподразделений ФСБ. Они окружили здание со всех сторон, к дверям стали пробираться группы им захвата.

Рада следила за их передвижениями по монитору и передавала все, что казалось ей важным, руководителю террористической группы.

В оперативном штабе, располагавшемся в спецавтомобиле, Купреев и Горемыкин ломали голову, как справиться с внезапно свалившейся на них бедой.

— Если бы мы не знали ни его настоящего имени, ни его прошлого, было бы проще, — едва не скрежетал зубами полковник Горемыкин. — Однако мы знаем о нем все, или почти все. Иванаускас провел огромное количество крупномасштабных операций по нашему заказу. До прошлого года он считался самым умелым и самым засекреченным агентом по спецзаданиям в нашей службе. Но две последние операции закончились неудачно.

— Значит, его нельзя остановить?

— Неудачными я называю операции, — пояснил полковник Купрееву, — когда мы вынуждены были прятать концы… Теперь он вымещает зло на нас.

— Вы хотели ликвидировать его? — понизив голос, спросил Купреев.

— Да, оба раза, — ответил Горемыкин. — Операции провалились, жертв было много, но ему всякий раз удавалось уйти. Его авторитет возрос. Однако работать у пас он больше не мог… Его посчитали слишком безответственным и опасным.

— Может, — предположил Купреев, — он хочет восстановить свою репутацию? Может, это ему важнее, чем нести этот идеологический бред?

— Да, стройности в его рассуждениях нет, — покачал головой полковник.

На связь вышел командир группы минеров.

— Да, я слушаю! — Горемыкин весь напрягся. Через минуту лицо его сделалось каменным.