Кровь за кровь

Девушка одела ее на голое тело, и та приятно скользнула по коже. Спереди она состояла из двух полосок, соединенных между собой крест на крест, отчего получался v-образный вырез. Полоски крепились к струящейся юбке в пол, начинающейся сразу под грудью. Встав у зеркала, Лия стала расчесывать свои золотистые волосы. В этом наряде она чувствовала себя более комфортно, чем в том, что предлагала надеть Дилара после свадьбы.

В комнату зашел Элан. Мужчина был облачен в банный халат, а с волос стекали капли воды. Он подошел к ней и прикоснулся к плечам. Лия вздрогнула, не отрывая взгляд от отражения: они выглядели так красиво в этом зеркале, как настоящая пара… но всю картину портил ремень в его руке.

— Ты прекрасна в этом наряде. Когда я его увидел, то сразу вспомнил о тебе. Я хочу тебя попросить об одном: ты не должна никому говорить о том, что я сделаю сегодня. Пусть это будет нашим маленьким семейным секретом, — Элан обнял ее и поцеловал в макушку.

— Эм, о чем это ты? — робко спросила она, тело начало подрагивать от страха.

— Успокойся, сегодня ничего не будет. У нас впереди ночь разговоров. Ну, наказание само собой, никуда от него не денешься. Ложись на кровать на живот, сорочку поднимать не нужно. Ткань слегка смягчит удары, — ласково произнес он.

Лия сделала как велели и застыла в напряжении. Она понимала, что придется вытерпеть эту экзекуцию, да и к тому же — действительно никуда не деться. Посмотрев на мужчину, она зажмурила глаза, а потом почувствовала, как по ягодицам проезжает ремень.

— Сейчас я буду задавать вопрос. Ты должна ответить на него правильно. Ответов много, все верные, но точный только один. С каждым неправильным ответом удар будет сильнее. Думай, прежде чем сказать. За что я вынужден тебя наказать, Лия?

— За то, что я убежала от твоей матери, — промямлила она.

— Правильно, но не точно, — Элан размахнулся и ударил.

Лия вытерпела, потому что было не так уж и больно.

— Ну, за что я вынужден тебя наказать? Думай, Лия.

Она лихорадочно соображала, ответов действительно было много, но как выбрать самую суть? Потом она вспомнила слова менеджера из ломбарда.

— Я передвигалась по городу без сопровождения? — ответила вопросом на вопрос.

— Верно, но не точно.

Последовал удар, Лия сцепила зубы от боли, но промолчала.

— Ну, каков будет ответ на этот раз? — в голосе чувствовались ехидные нотки.

— Я… Я не знаю, — пискнула она.

— Хорошо, я тебе объясню. Ты пыталась сбежать не от матери, а от собственного мужа. Продать драгоценности и уехать далеко, — удар. — Ты чуть не опозорила нашу семью этим, — удар. — Ты пришла к брату просить его вывезти тебя с острова и тем самым чуть не подвела его под суд, — удар.

Элан отбросил ремень и, присев перед ней на корточки, стер слезы со щек.

— У вас в России есть такое выражение: «Не зная броду, не суйся в воду». Ты не знаешь всех тонкостей наших законов, а побежала умолять брата помочь тебе сбежать. Ты даже не подумала, что если правда раскроется, ему не поздоровится. Вас бы поймали на границе. Тебя притащили бы ко мне на аркане, а его отдали под суд. Тебе было интересно, что бы с ним стало? Штраф? Тюрьма? Казнь? Нет, тебя это не волновало. Ты вбила себе в голову, что непременно должна уехать от меня как можно дальше. Киев — самое подходящее место, не так ли? Только вот что было бы с остальными, тебе наплевать. Прекрати думать только о себе, Лия. Теперь накрывайся и поговорим.

Лия юркнула под одеяло и увидела, как Элан обходит кровать. Он лег с другой стороны поверх одеяла. Лия перевернулась на бок лицом к нему. По правде говоря, на попе лежать было больно.

— Мы не переспим с тобой сегодня? — нервно спросила она.

— Нет, я хочу обсудить все с тобой, объяснить непонятное. Только прошу тебя, услышь меня на этот раз. Я понимаю, у нас разный менталитет, мы воспитывались и жили в разных странах. Я знаю, как живут люди в остальном мире. В старших классах у нас преподают культуру, быт и религию других стран. В общих чертах, но тем не менее…. Я могу описать отличия, опираясь на то, что узнал о тебе. Я в курсе, что мать в детстве не слушала тебя. Это непростительно. В школе ты могла общаться только с подругой, я так полагаю. И в этом наше главное отличие. У нас всегда готовы выслушать детей, сколько бы лет им ни было: пять, четырнадцать или сорок. Ребенок всегда может подойти к матери или отцу, спросить совета или поведать о делах. У нас нет таких фраз: «Мне некогда, давай позже». Исключения бывают, но только в самых важных случаях. Ребенок с молоком матери усваивает не только то, что родители — это авторитет, но и то, что они друзья. На Альхайхоре не идут за советом к подружке, а идут к маме и папе, потому что знают, что только родитель может подсказать, пожалеть и дать совет. Только родитель никогда не предаст свое дитя. Для замужних таким человеком является супруг. Ты приехала сюда и тебе сразу показалось, что тут дискриминация женщин. Где ты это увидела, скажи мне?

— Девушка не учится в институте. Потом не работает. Ходит укутанная в накидку, как кокон. Что, скажешь, не дискриминация?