Кровь за кровь

«Тойота» двигалась по средней полосе со скоростью семьдесят километров в час. Проезд до Решты протяженностью в сорок километров не принес результата. Там, где, по информации Школярова, должны были находиться камеры, бандиты их не обнаружили. Это вызвало раздражение у Кожана, когда Окунько развернул автомобиль на окраине поселка Решта.

– Что за черт! Я осмотрел каждый столб, каждую эстакаду, периметр ограждения, отбойник – нигде никаких камер. Сука Школяр! Может, наблюдение на этом участке трассы вообще не ведется? А он ни хрена не знает. И за что ему только бабки платят?

Окунько поддержал подельника:

– И наверняка немалые!

– Это точно! Ну, что делать будем? Поедем в обратку? Или подумаем?

– О чем?

– О том, где могут находиться камеры?

– Да где угодно.

Кожанов отрицательно покачал головой:

– Нет, Окунь, камеры – техника дорогая. Их менты без присмотра не оставят, а значит, они должны быть где-то рядом с постами.

– Но на всем участке всего два стационарных поста – у Блачинска и здесь, у Решты.

– Ты не считаешь мобильных патрулей.

– Их мы тоже встретили только два – в деревне Бакатово.

Кожанов задумчиво повторил:

– В деревне Бакатово… А вдоль трассы, что пересекает эту деревню, – деревья. И машины ментов стояли на площадках, будто специально для них подготовленных.

Окунько взглянул на подельника:

– И че?

– А то, что менты там могут пастись круглосуточно, значит, и за камерами следить, одновременно используя их.

– Ты, похоже, прав. Когда мы шли по деревне, гаишник на обочине с радаром не стоял. С другой стороны не видел, а с нашей не стоял.

– Не было мента и на противоположной стороне.

– Но не было и камер?

– А если они навешаны не на столбы, а на ближние деревья? Среди листвы разглядеть их сложно, если не стоять рядом и не присматриваться.

– Ага, и нарисоваться всей мордой перед камерой. Чтобы менты потом не теряли времени на составление словесного портрета. На хрена рисунок, если фото готовое есть!

– Значит, делаем так, – сказал Кожанов. – У нас сколько километров отсюда до деревни?

Окунько прикинул:

– Где-то пятнадцать-шестнадцать; дальше холмы, дорога к озеру, еще дальше пруд и роща – там, кстати, на правой стороне, если смотреть отсюда, на обочине «десятка» загорала. Серебристая. Баба с двумя детьми у пруда терлась, а мужик под капотом корячился; видно, сломалась тачка.

– Я видел. Значит, до деревни верст пятнадцать. Едем к деревне. У въезда сходишь на обочину, останавливаешься. Выходим из тачки. Ты кружишься возле машины, я пройду к ближайшим домам.

– Зачем?

– За хером! Погляжу на деревья сбоку. Камеры-то должны смотреть на дорогу? Значит, меня они видеть не будут. Проверим версию с деревьями.

– А если наткнешься на местного жителя?

– Ну и что? Спрошу, не продаются ли в Бакатово дома или участки.

– Да кому они у трассы нужны?

– Мне нужны. Давай двигай!

Окунько повел «Тойоту» обратно. У деревни остановился. Кожанов вышел из машины, осмотрелся; притаптывая ногой и показывая, что ему требуется туалет, прошел до забора ближайшей усадьбы. Постоял недолго и направился к колодцу, стоявшему метрах в десяти от первого дома. Вернулся он через десять минут, сел на сиденье. Окунько, проверивший скаты и занявший свое водительское место раньше Кожана, спросил:

– Ну и как обход?

Кожан хлопнул подельника по плечу:

– Отлично, Окунь! Есть камера. Как раз на первом дереве. Менты ее среди ветвей у самых проводов к стволу прикрепили. С дороги ни хрена не заметишь. Хитрецы. И повесили так, чтобы фиксировать скорость тачки сразу за дорожным знаком, а он метрах в ста от деревни. Захочешь сбросить скорость – не успеешь, если, конечно, идешь под сотку. А медленнее кто сейчас ездит? Засекут нарушителя и тормознут в деревне. И не отмажешься – камера-то тебя по полной срисовала. И марку, и номер, и скорость. Так, так! Значит, вторая камера на другой стороне деревни, тоже на дереве. Судя по наклону, она может охватить дорогу где-то на километр, может меньше, а дальше по трассе нет смысла контролировать движение. Даже на ста двадцати километрах в час к водиле особо не прицепишься – превышение в тридцать километров, а это штраф в три сотни. А вот если за знак даже на сотке залетишь, то уже полторы штуки. Вот тебе и план. А если на время отключить камеры, имитировать их сбой, что менты наверняка проворачивают, то и на карман себе и начальнику штук по пять бросить можно. Вот так, братуха, а ты говорил.

– Че я говорил?

– Ничего, проехали. Давай-ка теперь к «десятке», если она еще у пруда. Посмотрим, что за проблема у водилы.

– Тебе это надо? – спросил Окунько.

Кожанов обжег подельника жестким взглядом:

– Нам клиенты нужны! А чем эта семейка не клиенты, если встали надолго?

– Думаешь, они сутки здесь торчать будут?

– Ты не рассуждай, ты делай, что тебе говорят.