Кровь Земли

Громкий стук вырвал Эйслин из сна. Сбитая с толку, она резко встала, широко раскрыв глаза, и собралась с мыслями. Руна нигде не было видно. Бросив взгляд на окно, она поняла, что наступила ночь, но так и не осознала, сколько проспала. Был ли это все тот же день, или она проспала сутки напролет, а потом еще одни или больше? Во рту пересохло, глаза слезились. Эйслин выпуталась из простыней и одеял, прошла несколько шагов в ванную, включила кран, подставила под него руки и плеснула холодной водой в лицо. Сложив ладони, она набрала в них воду и немного попила, а затем призвала магический свет, чтобы оглядеться.

Когда разум немного прояснился, она выключила воду и выпрямилась. Эйслин как раз собиралась использовать магию, чтобы найти то, что разбудило ее, когда в комнату ворвался Рун, за которым следовала Белла. Ворон вспорхнул на дверь и вцепился в нее когтями.

— Ты должна пойти с нами, — заявил Рун.

— Да, и быстро, — добавила птица.

— Почему? Что случилось? — сердце Эйслин забилось быстрее. Она надеялась, что ее магия восполнилась, поскольку все выглядело так, будто та ей скоро понадобится. Девушка подняла с пола брюки, не обращая внимания на то, что они воняли кровью.

— Не волнуйся. Следуй за мной, — Рун выскочил за дверь, резко повернул налево и поднялся по ступенькам на чердак.

«Дочь, — в ее голове прозвучал голос Дэви. — Гвидион и Бран вернулись, но они очень слабы. Свяжись со мной, когда будешь рядом с ними. Я сделаю все, что смогу, чтобы помочь».

«Может, она и вернула меня из пограничного мира, но быстрее ад замерзнет, прежде чем я снова свяжу с ней разум».

Эйслин поднялась по лестнице, перепрыгивая через две ступеньки. Ее магический свет плыл перед ней, освещая путь.

«Где Фион и Аравн?»

«Я не знаю ответа на этот вопрос. Возможно, если двое кельтов не соскользнут в сон, то у них будут ответы».

«Что случилось с Гвидионом и Браном?»

«Ты теряешь время. Поторопись», — прежний властный тон дракона вернулся в полную силу.

Эйслин так сильно прикусила нижнюю губу, что стало больно. Она забежала в дверь и увидела сцену из ада. Фион не описал, как выглядел чердак после побега гибридов, поэтому Эйслин не знала, какие из повреждений старые, а какие новые. Мебель была разбросана по комнате, а некоторая уничтожена в щепки. В стенах зияли дыры, пол и открытые гробы были измазаны желтой слизью. Вонь стояла как в погребальной яме. Эйслин подавилась и зажала рот рукой. Должно быть, защита Фиона не позволяла запаху проникнуть в дом. Слава Богу, она отменила лишь часть заклинания, чтобы открыть дверь для животных.

«Если бы весь дом пах подобным образом, то в нем было бы невозможно жить».

Гвидион и Бран лежали на полу. Их лица были серыми, глаза закрыты. Рун судорожно облизывал Гвидиона. А Белла клевала Брана в голову, но нежно. Эйслин преодолела последние несколько шагов и опустилась на колени. Она положила руки на Гвидиона, отправив ему свой дар Целителя, и наткнулась на ту же стену, которую обнаружила в Фионе, когда он лежал без сознания под Аризонской тюрьмой в логове Слотоса. Она протянула руки к Брану и нащупала тот же барьер.

«Они закрыты для меня», — обратилась она к Дэви, а затем поняла, что они чувствовали то же самое, что и Фион, когда он удалился в сновидение, последнее убежище кельтских богов. Как только они закрывались там, то требовалось гораздо больше магии, чем было у нее, чтобы вытащить их обратно.

«Проклятие. Этого я и боялась, — последовала долгая пауза. — Хм, ты доверишься мне и свяжешь свой разум с моим?»

«По крайней мере, Дэви соизволила спросить».

Эйслин вспомнила последний раз, когда дракон связывал с ней свой разум. Дэви использовала ее тело как проводник, чтобы заняться сексом с Минотавром. Дрожь пробежала по ее спине вместе с язычком пламени. Это был самый темный, самый извращенный секс, который у нее когда-либо был, но он подорвал ее веру в Дэви почти безвозвратно. Если быть до конца честной, она не простила дракону этого предательства.

«Дочь. Время уходит. С каждым мгновением они удаляются от нас все дальше».

«Я тоже здесь, — произнес незнакомый голос. — Я прослежу, чтобы моя пара не перешла черту».

Нидхегг.