Кровь земли (СИ)

Утро началось с рёва рожка, командующего подъём. Алаин выбрался из походной палатки, заменяющий шатёр на время марша. Кряхтя потянулся и оглядел просыпающийся лагерь. Легионеры снуют, как муравьи, деловито собирают вещи и грузят на телеги. Личные вещи укладывают в рюкзаки. В сторонке у костра пятеро ветеранов методично латают сапоги. Они проснулись за пару часов до побудки и успели закончить полагающиеся дела. Владетель довольно хмыкнул, взял протянутую адъютантом кружку, вдохнул терпкий аромат травяного чая.

Первый глоток смыл с зубов ночной налёт, второй прочистил горло, а с третьим по телу пошла волна бодрости. Эльф повёл плечами, вновь ощущая себя двухсотлетним. Во внутреннем кармане стеклянный пузырёк завалился набок. Пальцы зачесались от желания достать и вновь оглядеть. А может и сразу употребить. В малых количествах пыльца фей прекрасный стимулятор. Уж это Алаин знает наверняка, спасибо бурной молодости.

Продлившейся до момента, когда отец выволок из столичного притона за ухо. Едва не оторвав, и прямиком отправил в армию... Владетель вздохнул, погрузившись в теперь тёплые воспоминания первого десятилетия службы. Полного боли, грязи и ломоты во всём теле от бесконечных маршей.

Когда это было? Лет двести назад... если не больше. Он обошёл в походах всю империю и углублялся в степь. Карабкался на отвесные горы, усмирял восстания. Сражался в первых рядах, подавал копья и наконец начал командовать. Да, хорошее было время. Не то что сейчас.

— Господин, — осторожно спросил адъютант, — что вас тревожит?

— А? А... ничего. Просто вспомнил былое.

— Сегодня в полдень мы должны соединиться с остатками третьего легиона. — Напомнил молодчик.

Алаин вздохнул, переложил кружку в левую руку и наотмашь хлестанул парня по лицу костяшками. Кисть ожгло болью, молодые носы довольно крепкие. Адъютант отшатнулся, закрыв лицо ладонями, меж пальцев брызнула кровь. Издал озадаченный всхлип-писк.

— Думаешь у меня с памятью проблемы? — Прорычал Алаин, ухватил помощника за ворот и рывком подтянул к себе. — Опусти руки!

Парень подчинился, лучи утреннего солнца осветили свёрнутый и приплюснутый нос. Алаин мысленно похлопал себя по плечу. Хороший удар из плохой позиции. Кровь бежит щедро, заливает подбородок и капает на грудь, портя тканевую куртку.

— П-п-прости... Господин... я не... специально. — Прохлюпал адъютант, отводя взгляд.

Алаин улыбнулся и... резко опустил лоб. Хрустнуло и голова парня откинулась, нос окончательно потерял форму и превратился в опухшую лепёшку. Глаза закатились, и владетель брезгливо оттолкнул бессознательное тело. А то рухнуло на землю и осталось лежать. Алаин отряхнул кисть, взял кружку за ручку и отёр лоб тыльной стороной ладони. На коже остались потёки крови.

Перевёл взгляд на ветеранов, с любопытством взирающих на нежданное представление. Указал на адъютанта и рыкнул:

— Как очнётся, отмерьте ему десять ударов плетью.

Отпил чая и двинулся к импровизированному загону, откуда как раз выводят статного жеребца. Не то чтобы ему хотелось наказывать парня. Он хороший и исполнительный, но бросать тень на авторитет командира нельзя.

Даже случайно.

Сегодня напомнит, завтра начнёт рассказывать, что ведёт все дела. А там по легиону поползут слухи, мол командир из ума выжил, память теряет. Это чревато.

Пусть лучше его бояться за свирепость, чем посмеиваются за спиной.

***

Легион тронулся с места через полчаса, оставив позади двух ветеранов и провинившегося. Уши Алаина подрагивают, ловя визгливые вопли и свист плети. На губах заиграла улыбка. Ветераны дело знают, бьют мощно и размеренно. Ведь если пожалеть молодняк, то возьмутся за них.

Выспавшийся и сытый конь скачет, потряхивая гривой. Фыркает и косится по сторонам, будто выискивая повод для драки. Ладонь сжимает повод, как и прежде. Позади марширует легион в боевом порядке, а солнце греет спину.

Скоро он объединит силы, перегруппируется и обрушится на города людей с утроенной яростью. Алаин почти застонал от наслаждения, представив горящие дома и горы тел. Месть не вернёт сына, но погасит чёрное пламя, бушующее в груди на месте сердца.

Рано или поздно, он доберётся до проклятого Ролана ди Креспо! Вырвет ещё бьющееся сердце и вырежет имя сына на лбу! Алаин стиснул челюсти, мотнул головой. Нет. Он не будет заниматься этим! Просто зарежет и бросит труп гнить под солнцем. Не более.

Пузырёк будто нагрелся и припекает левую сторону груди. На миг эльфу показалось, что наркотик внутри шевелится и пытается вытолкнуть пробку.

Внутренний голос нашёптывает выбросить опасный подарок в реку или отхожее место. Может это хитрый дворфийский яд. Онду нельзя доверять. Он и до прихода людей был занозой в заднице, с его вечными претензиями на земли поверхности. Алаин плотнее запахнул куртку, застегнул пуговицы.