Кровь Зверя

А больной по-прежнему вел безнадежный бой – там, вдалеке от Лихославля, в выжженных солнцем предгорьях чужой страны. Больше двадцати лет назад.

Скрип камешков под чужими подошвами раздавался то справа, то слева, все ближе и ближе. Зеленский пересчитал патроны – шесть штук. Не хватит, потому что подкрадывающихся к его расселине парней, пожалуй, больше. Он прислушался к быстрым шагам, прикинул расположение камней поблизости, зачерпнул горсть гравия и швырнул в сторону. Когда в ответ на стук ударили автоматы, выпрыгнул из укрытия и в два прыжка оказался за камнем. Удивленные глаза парня в выгоревшем на солнце кепи, медленно поднимающийся ствол его автомата… Зеленский ударил противника рукоятью пистолета в висок, вырвал у него оружие и, падая на бок, дал длинную очередь. За камнями раздались ругательства на чужом языке.

Зеленский сорвал с ремня оглушенного наемника запасной магазин и краем глаза уловил движение рядом. У его ног шлепнулась граната, подпрыгнула, ударившись о камни. Зеленский бросился к прежней расселине, застучали автоматы, две пули ударили в бок, опрокинули. Он вцепился в камни скользкими от крови руками и из последних сил перекинул тело, ставшее вдруг непослушным. Граната взорвалась, а потом застрекотали вертолетные винты, свинцовый шквал обрушился с небес, грохот тридцатимиллиметровых скорострельных пушек заглушил прочие звуки…

Загорелый парень с роскошными усами и в камуфляже без знаков различия спрыгнул в расселину, склонился над Зеленским, протянул руку: «Живой? Давай выбираться отсюда».

Зеленскому было очень больно, он едва сумел улыбнуться усатому и поднять дрожащую ладонь. Сейчас этот парень усов не носит, потому что они – слишком хорошая примета, а ему приметы ни к чему. Он хоть и вышел в отставку в звании полковника ФСБ, вынужден скрываться. Фамилия его Коростылев…

Небольшая палата наполнилась топотом и взволнованными голосами. Прибежали доктор Петрищев, главврач… Танечку Синюхову в палату не пустили, снова заставили ждать в коридоре, но и без нее в помещении сделалось тесно.

– Кто ж мог знать, что начнется Всплеск?.. Кто ж мог знать, что начнется Всплеск?.. – бормотал доктор Петрищев.

Главврач пощупал пульс больного и уставился на младшего коллегу:

– Теряем его… Приборы, посмотри на сердце!

– Реанимацию… нужно… скорее…

Медсестры залопотали, все были испуганы. Главврач уже успел нарисовать им ужасные картины казней, которым он их подвергнет, если масовец скончается. Один из приборов искусственного поддержания жизни издал приглушенный хлопок, лампочки датчиков напоследок мигнули и погасли. Из-под никелированного колпака повалил дым…

…Дрожащая окровавленная ладонь Зеленского – молодого Зеленского двадцать с лишним лет назад – встретилась с крепкой рукой усатого парня в камуфляже, пальцы сплелись в крепком пожатии, и раненый приподнялся…

…Зеленский – рыхлый толстяк в палате районного госпиталя – резким движением отбросил одеяло и сел, роняя отклеившиеся датчики. Капельница на стойке с колесами от этого рывка покатилась и тихо звякнула о раму кровати. Медицинские работники, кудахтавшие над неподвижным телом высокопоставленного пациента, мигом заткнулись и уставились на восставшего из мертвых.

– Мне нужна одежда и связь с Москвой, – твердо заявил Зеленский. – Живо!

Глава 3 Глас Господа

О том, что Всплеск миновал, люди в подвале догадались по совершенно очевидному признаку – дышать стало легче и свинцовые клещи, сжимающие виски, разжались. Первым подал голос Кирилл:

– Ну что, попускает вроде? А, Сидор?

Тот проворчал:

– Вроде… Сколько раз попадаю в эту бодягу, а кажется, никогда не привыкну. Эй, граждане, как вы там? Профессор?

Баргозов уже пришел в себя, но говорил с трудом. Капитан тоже помалкивал, искажение накрыло его серьезно и не отпускало до сих пор. Олег взглянул на часы. Кирилл усмехнулся, заметив его жест, и пояснил:

– На часы не смотри, время под Всплеском шутки с нами шутит. Возвратимся за Барьер – выставишь часы снова. Не веришь? Вот на твоих сейчас сколько? А у капитана?

Алехин ответить не мог, поэтому Кирилл бесцеремонно схватил его за запястье и объявил сам. Оказалось, часы у всех показывают разное время. Минут на двадцать – тридцать расхождение.

На Кирилла после Всплеска накатило радостное возбуждение, он тараторил, говорил то об одном, то о другом и никак не мог успокоиться. Вспомнил о цели рейда:

– Вот ты, Олег, знаешь, что нашел? Это, получается, та самая чаша, из которой цари земные лакают. Ты чашу нашел.

– Святой Грааль, – усмехнулся Олег, – а мы – паладины Круглого стола.

– Во-во! – обрадовался проводник. – Благородные доны! То есть сэры!

– Раз ты так кудахчешь, значит, уже в норме, – буркнул Сидор. – Слазил бы наверх, посмотрел, что там.

Кирилл с готовностью отдал ему свечу и полез из схрона. Вскоре сверху донесся его возбужденный голос:

– Вылезайте, здесь нормально! Только на дохляков не глядите.