Кровь звезд

— Господин атабек! — зарыдал еврей. — Вы не можете не знать: этот город проклят! Безумие охватило христиан; все мои близкие вырезаны.

— Аллах велик! Некоторые всегда выживают.

— Даже мой дом в Силоаме представляет собой лишь пепел. У меня нет больше ни крыши над головой, ни камня, на который я мог бы положить голову.

— Кажется, это произошло не в первый раз?

— Нет, — сказал Агасверус, — нет, на этот раз было хуже всего! Огненный Бич неистовствует… ужасный конец уготован этому городу и королевству…

— Знаю, — сказал Абд-эль-Малек. И, помолчав немного, добавил: — Этот джин, которого ты вызвал, не правда ли, похож на красный огонь, пожирающий плоть и прижигающий язвы?

— Этот джин?

— Ты вызвал его. В древности тоже вызывали джинов из герметично закрытого кувшина или лампы при помощи заклинаний. Мои люди видели: христианин-принц, который тебя спас, нес у себя под плащом монстра с соблазнительным личиком. Мудрец Суфи Фирдуози узнал Лилиту-демона в женском обличье. Девушка она или дьявол, она нужна мне.

— Господин! — кричал Сафарус, катаясь по песку. — У меня короткие руки; я один, а без меня евреи не смогут даже выполнить свои обязательства во время войны!

— Неважно. Я хочу эту девушку.

— Но принц Триполи похитил ее у меня!

Араб пожал плечами:

— Послушай! От тебя не требуется ничего другого. Через три полнолуния я буду с войском на берегу реки Иордан. Возвращайся в Солам. Продайся своему прежнему повелителю. Купи девчонку у ее сторожей, я заплачу. Или убей. По истечении этого срока знамена Терваганта будут развеваться в пустыне, и отступники в Соламе смогут отдать Богу свои души. Я все сказал.

— Но зачем, господин? Зачем?

Абд-эль-Малек бросил:

— Только она могла бы излечить простуду халифа.

Возвратившись к воротам Баб-эль-Асбата, Сафарус толкнул нечаянно маленького писца, одетого в серую холщовую одежду, который нес тыкву и ракушки. Нисколько не удивленный таким оскорблением паломник поднялся с пыльной дороги и продолжил свой путь к башне Храма.

Это величественное здание возвышалось на Сионском холме. В этих стенах, обслуживаемый герольдами в белых далматиках, охраняемый рыцарями и кнехтами, в ослепительной роскоши, которая не очень-то подобает монаху, жил третий по рангу и самый страшный сановник Святого Восточного королевства: Гуго Монферратский — Великий Магистр Ордена Храма. Его также называли «молотом сарацинов» за то, писали хроники, что он измельчал золото и рубил дамасскую сталь, чтобы сделать из них ступеньку к трону Господнему.

Лузиньяны опасались его: меч Магистра нес бедствия, а надменность его не имела границ. Этот младший сын в семье уроженца Лотарингии, этот солдат Христа, знал, что он не ниже императоров, и обращался с королями как с малозначащими лицами. Орден Храма — могущественное общество банкиров и воинов — господствовал в то время на Анти-Земле.

Это общество хранило много тайн.

Смиренный писец появился у потайной двери башни и показал привратнику кольцо с карнеолом, на котором были выгравированы какие-то странные знаки. Младший брат Ордена смерил его надменным взглядом. Паломник желал видеть командора стражи, чьи обязанности в эту ночь исполнял кузен короля Гийом де Боже из Иль-де-Феране. Этот господин случайно проходил мимо, увидел кольцо (он умел читать), посмотрел внимательно на оправу и побледнел. Из внутренних дворов, из подземелья, где хранились золото ста королевств, из кузниц, где ковали и закаляли оружие, до библиотек, где монахи писали золотом и киноварью манускрипты и приобщали новичков к великим тайнам, стал доходить какой-то гул. Командор де Боже поцеловал руку маленького монаха и привел его к Великому Магистру Гуго Монферратскому.

При свете свеч можно было разглядеть, что у странника благородный лоб, пышная борода, красивые тонкие руки и голубые глаза. Его ввели в зал капитулярия. Свечи бросали отблески света на фиолетовые и красные витражи. Стены были голые, лишь над кафедрой висел герб братьев Храма: два человека сидели на одном боевом коне. Этот символ униженности и бедности присутствовал во всех основных битвах на Востоке, сейчас он был изъеден ржавчиной, его контуры исказились, изображение напоминало что-то вроде огромного скорпиона, поднимающего свое жало и умертвляющего себя в пламени.

«Вот ты какой, Храм Господень!» — подумал не без печали епископ Меркуриус де Фамагуст. Ему было очень много лет, и на другой планете он присутствовал при гибели такого же Ордена.

Хлопнула дверь. В зал решительным шагом вошел Гуго Монферратский. Это был великан с твердым лицом, которое окаймляли густые черные волосы. Человек, способный ломать между большим и средним пальцами бронзовые подсвечники, а ударом кривой турецкой сабли рассекать неверных от плеча до паха. Великий Магистр руководил командорами Ордена всего лишь мановением своего бронзового жезла, его вера и моральная чистота были столь страшными, что он порезал себе руку за то, что случайно дотронулся ею до ножки принцессы, когда держал стремя ее коня.