Кровь звёзд. Мутанты

Он показал на свой парик.

— Этого не случится.

— Вы, наверное, недооцениваете людей.

— Нет, — возразил Каллаген, — это вы нас недооцениваете. Вы даже не знаете, на что мы способны.

— Способность к телепатии еще не делает из вас сверхлюдей.

— Мы считаем иначе.

— Ладно, — произнес Мак-Ней, — я вижу, что по этому вопросу мы не договоримся, но, может быть, придем к согласию в чем-нибудь другом.

Бартон что-то пробурчал. Каллаген обратился к нему:

— Вы уверены, что знаете наши планы. А если это так, то вы знаете, что мы непобедимы. У людей, которых вы так боитесь, только два преимущества: число и техника. Если ее уничтожить, то мы сможем объединиться, а нам только это и надо. Сейчас, пока существует атомная угроза, мы не можем этого сделать. А как только мы начнем объединяться… трах! Значит…

— Большой Взрыв был последней войной, — сказал Мак-Ней. — Больше не должно быть войн. Планета не выживет.

— Ну как же! Выживет она, и мы вместе с ней. Но только не люди.

Бартон опять вмешался в разговор.

— В Галилее нет секретного оружия.

— Значит, вы узнали, откуда идет эта пропаганда, — улыбнулся Каллаген. — А тех, кто считает, что Галилей представляет угрозу, становится все больше и больше. И когда-нибудь Модок или Сьерра сбросят бомбу на Галилей. Мы будем в стороне: люди убивают людей.

— Эти слухи исходят от вас? — спросил Бартон.

— Будут и другие, много других слухов. Одна из целей нашей пропаганды — вызывать недоверие городов друг к другу. И все это закончится еще одним Большим Взрывом. Тот факт, что люди живо реагируют на подобные слухи, показывает, что они не способны управлять. В мире Лысоголовых этого никогда не произойдет.

— Новая война разрушит все системы коммуникации, — сказал Мак-Ней. — Это было бы вам на пользу. Разделяй и разрушай. Пока радио, телевидение, вертолеты и самолеты объединяют людей, они образуют общность.

— Вот именно, — сказал Каллаген. — А когда человечество окажется более уязвимым, мы сможем объединиться и уже не скрываться. Вы знаете, на свете очень мало людей, настоящих ученых в технических областях, вот их то мы и уничтожим в первую очередь. Мы сможем это сделать, ведь мы мысленно объединены, и в то же время мы неуязвимы в физическом смысле.

— Только мы можем до вас добраться, — довольно мягко уточнил Бартон.

— Всех вы не убьете. Если сейчас вы меня прикончите, то это не будет иметь почти никакого значения. Я — координатор, но, конечно, есть и другие. Вы сможете выследить кое-кого из наших, но не всех, точно так же, как вы никогда не найдете ключ к нашему коду. В этом ваша слабость, и вы ничего не сможете сами сделать.

Бартон с яростью раздавил окурок в пепельнице.

— Да, с одной стороны, очевидно, мы не сможем много сделать в борьбе против вас. Но, с другой стороны, и вы не сможете одержать победу. Этого не случится. Уже давно я чувствую признаки надвигающегося погрома. А если он и произойдет, то это будет вполне оправдано, лишь бы только вы все погибли. Конечно, мы разделим вашу участь, а вы, наверняка, испытаете удовлетворение, зная, что из-за вашего бессмысленного эгоцентризма, погибнет столько людей.

— Вы не оскорбили меня, — сказал Каллаген. — Мы считаем, что ваша группа — это «ошибка» мутации. Только мы, сверхлюди, готовы занять место во Вселенной, которое нам принадлежит, а вы довольствуйтесь объедками, со стола человечества.

— Каллаген, — оборвал его Мак-Ней. — Это — самоубийство. Мы не можем…

Бартон встал и теперь возвышался над ними, сидящими, широко расставив ноги.

— Даррил! Я терпеть не могу, когда вы унижаетесь до того, чтобы умолять этого негодяя!

— Прошу вас, — произнес беспомощно Мак-Ней. — Подумайте, что и мы не сверхлюди.

— Никакого компромисса с этими волками… с этими гиенами!

— Компромисса не будет, — сказал Каллаген, поднявшись в свою очередь.

Его львиная грива выделялась на фоне алого заката.

— Я пришел к вам, Мак-Ней, лишь по одной причине, — продолжал он. — Вы знаете так же хорошо, как и я, что люди и не догадываются о существовании наших планов. Если вы не будете вмешиваться, то они ничего и не узнают. А если вы будете с нами бороться, то риск обнаружения возрастет. Тайная война не может все время оставаться тайной.

— Значит, вы осознаете опасность, — сказал Мак-Ней.

— Глупец, — ответил Каллаген почти дружелюбно. — Разве вы не видите, что мы ведем борьбу и за вас? Не мешайте нам. Когда люди будут уничтожены, мы будем жить в мире Лысоголовых, и там вы найдете свое место. Не говорите мне, что вы никогда не мечтали о создании независимой цивилизации телепатов.

— Да, я мечтал об этом, но она должна быть создана не вашими методами. Выход заключается в постепенной ассимиляции.

— И люди примут нас? И наши дети будут низведены на уровень этих волосатиков? Вы не видите вашей силы, более того, вы отказываетесь видеть ваши слабости. Не мешайте. В противном случае вы тоже будете отвечать за те погромы, которые нам угрожают.

Мак-Ней сел в кресло, совершенно растерянный, потом посмотрел на Бартона.

— Вы были правы, Дейв, — тихо сказал он. — С этими параноиками никакого компромисса достичь нельзя.