Кровавая баня Крупнера

— Я вас оставлю, — сказала она. — Это Александр Семенович, он хочет с вами побеседовать. Я буду по телефону пятьсот одиннадцать.

Зинаида Владимировна еще раз проверила сейф, убрала в стол какую-то бумагу и удалилась. Панин и Семагин секунду пристально изучали друг друга.

— Добрый день, присаживайтесь, — указал на стул Семагин, широко улыбаясь. Этот нехитрый прием предназначался для преодоления у собеседника неосознанного страха перед незнакомым человеком и помогал завязать доверительную беседу. Другое дело, что улыбка не всегда получалась достаточно искренней и превращалась в фальшивую мину, раздражавшую оппонента. Полковник замечал этот недостаток и всю жизнь с ним боролся.

— Здравствуйте, — Панин подсел к столу.

— Меня зовут Александр Семенович, — повторил Семагин, — а вас Игорь Васильевич, и вы попадаете под сокращение штатов.

— Я уже поставлен в известность, — заметил Панин.

— Чем думаете заняться после увольнения?

— А что вы хотите предложить?

«Норовистый, — подумал Семагин. — Расслабился в институте. Ничего, почувствует власть — быстро встанет на место. Из всего этого сброда только один и пригоден болееменее…»

— Перейти на оперативную работу, — сказал он вслух. — Вам нравилась ваша научная деятельность?

— Она и сейчас мне нравится.

— Вы сможете к ней вернуться, когда появятся вакансии. Если захотите, конечно. Полагаю, что как психолога вас заинтересует поведение человека в необычных и даже экстремальных ситуациях. Так что вы можете и не захотеть возвращаться.

— Похоже, у меня нет большого выбора, — поднял брови Панин.

— Почему же, выбор у вас есть, вы ведь еще сотрудник нашей конторы. Правда, в другом месте может оказаться скучновато, и выбора уж точно не будет. По крайней мере, вернуться в науку вам вряд ли разрешат.

— Ну что с вами поделать! — вздохнул Панин. — А вы, я так понял, занимаетесь контролем и безопасностью Исследовательского центра?

— Что-то вроде, — согласился Семагин. — Так что вы будете при филиале.

— Тогда я тем более готов. — Лицо Панина посветлело.

— Наберите пятьсот одиннадцать, — сказал Семагин. — Нам может понадобиться Зинаида Владимировна.

Он улыбнулся, расслабив лоб и подняв уголки рта, и, судя по тому, как расцвел в ответ Панин, гримаса удалась.

* * *

Серый рассвет занимался над парком. Одинокая белка в серой зимней шубке проскакала по мокрой земле и взлетела на верхушку сосны, сорвав по пути тоненькую пластинку коры. Пробегавший мимо Крупнер поймал кору двумя пальцами и тут же отбросил. Он не ел кору, она потребовалась ему для проверки реакции. Белка вцепилась когтями в ствол и проводила взглядом двоих целеустремленных мужчин.

Крупнер и Волосатый прибегали на спортплощадку к шести утра. До семи они занимались ушу, постигая в предрассветный час благотворной Истины свет. Оба всю зиму вмазывались СС-91, и Волосатый, ранее считавший Крупнера человеком не от мира сего, стал понимать друга. «Сенсорный стимулятор», добытый Крупнером в ИЦ, позволил Волосатому повысить достижения в технике Багуа-чжан и Шаолинь-цюань. Теперь он хотел изучить тао Байхэ-цюань, которым владел Крупнер, и продвинуться далеко вперед в области экстрасенсорики. Волосатый был романтиком и после знакомства с СС-91 поставил перед собой задачу переделать в лучшую сторону весь мир. Он считал, что ему повезло на тридцатый год жизни, и наметил трехлетнюю программу самосовершенствования, по реализации которой он в возрасте Христа явится людям, чтобы повести их за собой к Свету и Добру. А пока они с Крупнером организовали маленькую общину вроде хипповской, благо Волосатый жил в квартире один.

Когда они вышли на площадку, небо с восточной стороны посветлело.

— Ос-с, — выдохнул Волосатый, снимая с шеи сань-цзе-гунь. Он почти не расставался с любимой игрушкой, везде и всюду таская ее с собой. Волосатый считал, что, находясь с ним, трехзвенный цеп пропитывается его энергией и становится частью тела, а это поможет овладеть оружием еще лучше.

Крупнер попрыгал на месте. Он даже не запыхался — бежали они трусцой. Поутру вредны сильные нагрузки. Утро — время для души, тело тренировать лучше днем. Он затаил дыхание и прислушался. Парк был наполнен тысячами мелких звуков, а за его пределами — шумом просыпающегося города.

Волосатый встал рядом, и они синхронно подняли и опустили руки, начиная комплекс Тайцзи Цюань из 37 форм.