Кровавая баня Крупнера

Мир построен на парадоксах. Колыванов, чья голова теперь сочетала невозможное для нормального человека двойное мышление с учетом и одновременно отсутствием инвариантности «человеческого фактора», не мог представить истинной мотивации поступков Крупнера и его друзей, но тем не менее не ошибся. Впрочем, было это к лучшему или наоборот, сказать трудно.

* * *

— Сволочи, — скрипнул зубами Андрей.

— Они в выборе средств ни перед чем не остановятся, — Крупнер пощупал затылок. — Тот стрелок был послан за нами.

— Простите, ребята, — виновато произнес Андрей, — гад я. Я про вас сгоряча наболтал, а отец кому-то брякнул.

— Ничего, — смиренно успокоил его Крупнер. — Главное, что ты сам понял, как такие дела делаются.

— Понял, — сказал Андрей. — Теперь я все понял. Про вас, про Питона… Я понятливый. Ну, папа, зря ты так.

Они шли дворами к терновскому дому. Андрей срочно хотел встретиться с отцом. Теперь, когда он догадался, кто мог застрелить Питона, ему приспичило немедленно устроить разборку, чтобы выяснить все до конца, а потом собрать вещи и уехать. Война звала его в свой пламенный мир. Андрей отпер входную дверь.

— Сынок, — спросила Регина Самойловна, — кто это с тобой?

— Папа дома?

— На работу же уехал, — удивилась мать.

— Точно, блин! — Андрей хлопнул себя по бедру. Он забыл, что отец в это время обычно бывает в институте. — Я сейчас, вы подождите, — сказал он друзьям.

Он быстро прошел в свою комнату и достал из угла картонную коробку, в которой хранил трофеи: килограммовый брикет пластита, упаковку детонаторов, мешочек с патронами для «браунинга» и моток огнепроводного шнура. Из-под дивана он вытянул за ремень покрытую пылью трубу РПГ-22. Всего этого, он считал, хватит, чтобы разнести вдребезги отцовскую шарашку. Андрей достал скомканный мешок и уложил туда свое барахло.

— А вот теперь погнали, — сказал он, возвращаясь к друзьям. — Навестим отца на службе.

— Ты к папе собрался? — почувствовав неладное, забеспокоилась Регина Самойловна.

— Точно, — ответил Андрей и спросил у Крупнера: — Ты знаешь, как туда ехать?

— Да уж не заблудимся, — усмехнулся тот.

— Ну, тогда двинули, — заключил Андрей, и вся троица выкатилась на улицу.

— Нам все равно по дороге, — сказал Волосатый. — Давайте зайдем домой.

— Зачем? — спросил Крупнер.

— Возьмем сань-цзе-гунь.

Крупнер вздохнул.

— Что возьмем? — переспросил Андрей.

— Сань-цзе-гунь, — уточнил Волосатый.

— А это что такое?

— Это его любимая игрушка, — разъяснил Крупнер. — Палочка-выручалочка, он без нее не может.

— Амулет, что ли? — не понял Андрей.

— Трехзвенный цеп, ты его в Сосновке видел — просветил Волосатый.

Крупнер многозначительно промолчал.

— Тебе что, оружия мало? — Андрей тряхнул мешок. Теперь, когда он вышел на тропу мести, ему не хотелось тратить время на проволочки.

— Осторожнее, — предостерегающе заметил Крупнер, — а то взлетим все к чертовой матери.

— Не взлетим, — успокоил его Андрей. — «Пластилин» — штука спокойная. Так зачем тебе этот твой, как его?

— Что он, помешает, что ли? — обиделся Волосатый. — Слава, он что, лишним когда-нибудь был?

— Ладно, — примиряюще сказал Крупнер. — Зайдем, зайдем. — И добавил, повернувшись к Андрею: — Не лишать же ребенка удовольствия.

— Эх, чем бы дитя ни тешилось… — вздохнул Андрей.

* * *

Георгий Аветисович Козарян взял половину отгула, чтобы до вечера успеть привести себя и квартиру в порядок. Он хотел погасить конфликт между двумя дамами сердца, возможно, расставшись с обеими сразу, чтобы завести третью: лаборантка из седьмой лаборатории отдела психодинамики давно строила ему глазки. Козарян был любвеобилен, как кролик, и это создавало ему в жизни массу проблем, которые он так же походя разрешал. Впрочем, именно женщины были основой козаряновского благосостояния. Где бы он ни был, вокруг него всегда крутилось множество поклонниц, а кое-кто из почитательниц обладал хорошими связями. А как бы он иначе попал в этот институт на приличный оклад, даже несмотря на то, что был высококлассным специалистом? Связи решают все.

Насвистывая песенку Челентано и отчаянно при этом фальшивя, Козарян прошел через турникет и ступил в яркий прямоугольник, который солнце через стеклянные двери нарисовало на бетонном полу.

— Георгий Аветисович? — Охранник догнал его. Козаряна нисколько не удивило, что вахтер назвал его по имени. Он считал, что охрана знает все обо всех, но вот выражение лица контролера почему-то его заинтересовало. И озадачило.

— Георгий Аветисович, — повторил охранник. — Я… Мы давно уже с вами знакомы. Ваше имя-отчество я из временного пропуска узнал, еще когда у вас был временный пропуск, — и сразу запомнил. Георгий Аветисович, я вас так часто вижу, когда вы проходите через проходную, знаете. — Он искательно заглянул в глаза армянину и выпалил: — Я думаю о вас!

— Фу, — с отвращением сказал Козарян.

— Вы мне не верите, — с тоской в голосе заметил охранник. — Я люблю вас — это правда, чистая правда!

— Уйди отсюда! — отмахнулся Козарян и повернулся, чтобы уйти.