Кровавая гостиница

Появление маркиза подтвердило слова старухи. При виде Гастона из груди членов шайки вырвалось дикое рычание. Себастьян, Франциск и Марианна быстро выпрямились. Близнецы выхватили ножи, Марианна взялась за топор — страшное оружие в ее могучих руках, что она доказывала уже не единожды.

Маркиз дез Армуаз принадлежал к числу людей, которых не так-то просто вывести из равновесия. В помощи его — он видел — никто больше не нуждался. Опасность угрожала теперь лишь его собственной жизни. Нужно было спасаться тем или иным путем. Молодой человек не выказал ни малейшего замешательства; прижавшись спиной к косяку двери, он гордо поднял голову и, возвысив голос, воскликнул:

– Первый, кто подойдет, будет убит!

И направил пистолет на столпившихся перед ним бандитов… Ответом ему был презрительный смех.

– Смелее, дети мои! — скомандовала старуха вдова.

Марианна, Франциск и Себастьян кинулись вперед, маркиз дез Армуаз выпустил два заряда… но никто не упал.

– Полно тебе, шалун! Пули-то у меня в кармане! — усмехнулась Марианна.

– А! Негодяи! — вскрикнул Гастон, осознав, что его ждет неизбежная гибель.

Нападающие кинулись вперед, но он, взяв пистолет за дуло, с такой силой ударил Себастьяна по голове рукояткой, что тот рухнул на пол. К несчастью, чтобы поразить противника, эмигрант сделал шаг вперед. Агнесса Шассар воспользовалась этим мгновением, чтобы встать между ним и стеной; тут же, кстати, лежал и молоток, которым она добивала жертв, не сразу умерших после удара одного из ее сыновей. Старуха взмахнула молотком…

В эту минуту Жозеф Арну опрокинул лампу… Прошло несколько секунд, в течение которых слышалось только приглушенное хрипение.

– Зажги же лампу, трус… Дело сделано…

Разгоревшаяся лампа осветила тело Гастона, лежавшее возле умерщвленного Антима Жовара. Молоток Агнессы Шассар раздробил маркизу череп, а нож Франциска по самую рукоятку вонзился в грудь. Убийцы кинулись на несчастных жертв, каждый хотел иметь свою долю барыша.

– Мне кольца!

– Мне часы!

– Мне цепь, брелоки, кошелек!

Жозеф, стоя на коленях, обыскивал карманы маркиза.

– Он тут! — произнес он, ощупывая грудь.

– Что? Бумажник?

– Вот он!

Старший Арну быстро вскочил на ноги и, посмотрев на лица присутствующих, сказал:

– Вам это нравится, не правда ли? И мне также, черт возьми! Подумать только: такой маленький кожаный футляр, а заключает в себе целое состояние!

– Открой же его, — сказала Марианна.

Жозеф вытащил из бумажника пачку банковских билетов и, размахивая ими в воздухе, сказал:

– Знаете ли вы, сколько их здесь? В пачке пятьдесят бумажек, каждая в тысячу франков!

Все закричали от восторга. Агнесса Шассар молчала, глаза ее метали искры… Вдруг ее длинная рука вытянулась, и крючковатые пальцы выхватили деньги из рук Жозефа. Опуская пачку в карман своей ободранной юбки, она сказала:

– Я спрячу это для вас… Такая сумма! Вы еще слишком молоды…

– Потише, потише, — остановил ее старший сын, — если мы слишком молоды, то вы слишком скаредны.

– Деньги эти столько же ваши, сколько и наши, — заявила Марианна.

– Мы их заслужили, — поддержал сестру Франциск.

– Разделим же поровну, — заметил Себастьян.

– Я преемница вашего умершего отца, — сухо ответила вдова. — Все, что находится здесь, принадлежит мне…

– Да, — ответил Жозеф, — пока вы не сдали отчета…

– Мы совершеннолетние, — напомнил Франциск.

– Разделим же, — повторил Себастьян.

– Разделить? Никогда!.. — возразила старуха. — Я скорее позволю изрезать себя на куски!..

Лица всех соучастников нахмурились, ропот недовольства пробежал среди присутствовавших.

– Матушка, не заставляйте нас забыть о своем почтении к вам…

– Согласитесь добровольно…

– Еще раз предлагаю поделить, или будет свалка.

Двое младших братьев и Марианна подступали к старухе. Старший сын не двигался с места. Он обдумывал ситуацию. Не предстояла ли новая схватка? За кем останется победа? По-видимому, результат не подлежал ни малейшему сомнению — молодые люди легко могли справиться с шестидесятилетней старухой.

Однако на лице Агнессы не обнаруживалось ни малейшего беспокойства или колебания. Ее холодный решительный взгляд переходил с одного лица на другое… И, когда нападающие подошли уже слишком близко, она, не сделав ни одного движения, которое выказывало бы ее желание защищаться, только издала слабый свист… Громадная собака обнажила свои страшные клыки, выходя из темного, мрачного коридора.

– Иди сюда, Тюрк!..

Собака послушно подошла и легла у ног хозяйки.

– Этот не так неблагодарен, как вы думаете, — сказала она, погладив собаку. — Я воспитала его. И не советую никому обращаться со мной невежливо в его присутствии.

Словно понимая, что происходит, собака зевнула, опять продемонстрировав свою чудовищную пасть… Себастьян и Франциск отступили. Тогда Жозеф, старший брат, подошел и встал рядом с матерью. Бунт был подавлен без единой капли крови…

– Ну, вот и отлично! — проворчала старуха, злобно посмеиваясь. — Не забывайте, чему учил катехизис: «Чти мать и отца твоего…» — И, пожав плечами, добавила: — Вы лучше подумали бы, как достойно закончить то, что мы так хорошо начали…