Кровавая гостиница

Пока все пировали у гражданина судьи, наследник Агнессы Шассар задавался одним и тем же вопросом: «Кто тот больной, которого скрывают в павильоне?» Дениза, по всей вероятности, отказалась от пира с одной-единственной целью — поскорее вернуться к нему. «Разве я не слышал, как начальник судебной палаты поблагодарил ее за опеку над страждущим гостем? Соперник!» — подумал Жозеф. Глухая и дикая злоба закипела в груди бандита, и сердце его залила жгучая ревность.

Старший Арну не сомневался, что человек, которого прячут в павильоне, представляет для него опасность. Он должен был все выяснить. Вот почему глава семейства Арну провожал новобрачных до Армуаза: он твердо решил, что на обратном пути проникнет в жилище Денизы и увидит того, кто нарушил его спокойствие.

Жозеф осторожно прошел по парку до самого павильона. На втором этаже горел неяркий свет. Жозеф встрепенулся. «Там, наверху, по всей вероятности, и скрывается таинственный гость», — подумал он.

Двери павильона были заперты, но Жервеза по нерадению оставила открытыми окна. Арну был силен и проворен. Он вспомнил, что в доме нет никого, кроме больного и женщины. Через окно трактирщик проник в просторную столовую и стал подниматься по лестнице, которая привела его в комнату кружевницы. Дениза стояла перед своим ночным гостем совершенно изумленная и озадаченная.

– Прошу прощения, — сказал он. — Для смелых нет неподходящего часа. Девчонка, перед тем как пойти на пляски, заперла двери, но не закрыла окна, так что пробраться в дом мне не составило труда. Меня никто не заметил. Впрочем, к невесте ведь можно прийти в любое время. А мы ведь жених и невеста, не правда ли?

– Что вам угодно? — спросила хозяйка.

Трактирщик не сразу ответил. Он стоял и смотрел на бедную девушку. Она, как всегда, была прекрасна, прекрасна беспорядком своего туалета, своей женской скромностью, оскорбленной присутствием постороннего, и страхом, который внушало ей неожиданное вторжение этого человека. Дениза инстинктивно прикрыла рукой полуобнаженную грудь и замерла в безмолвном ожидании.

– Стоит ли противиться мужу? — спросил Жозеф, и глаза его налились кровью из-за лишней выпитой рюмки. — Я же вам сказал, что через две недели вы будете моей женой. Это все равно как если бы вы и теперь уже были моей… Я твой жених, твой супруг и повелитель! — дерзко заявил он и приблизился к ней с угрожающим видом.

– На помощь!.. Жервеза! — вскрикнула, обезумев, Дениза и отступила в альков,[27] прикрываясь занавеской.

– На помощь? — захохотал бандит. — Откуда же она к тебе придет? Жервеза на свадебных гуляньях, так что ждать помощи не от кого!

– От Бога! Он всегда защищает несчастных и мстит за безоружных, оказавшихся во власти разбойников!

– Ну что же! Пусть он защитит тебя! — вскрикнул негодяй, вырвав занавеску из рук девушки, и вдруг отступил, преисполненный ужаса…

Во мраке алькова стояла фигура с бледным лицом и в белой одежде.

– Проклятие! Это сон! — прошептал Жозеф, протирая глаза и опускаясь на стул. — О нет! Я не сплю и не брежу. Это мальчик торговца!

Действительно, это был тот самый ребенок. Разбуженный шумом борьбы, он встал на детской постельке. Его блуждавший взор остановился на сыне Агнессы Шассар. С минуту дитя не могло оторвать неподвижных глаз от злодея, но потом его детское личико исказилось от ужаса… Увидев Денизу, упавшую в обморок, он кинулся к ней и стал поднимать ее, схватив за шею и умоляя:

– Скорей! Скорей! Спаси меня! Возьми меня на руки!

Сестра Филиппа, очнувшись благодаря этому голосу, поднялась. Мальчик продолжал взывать к девушке:

– Бежим! Я не буду кричать! Выпрыгнем в окно! Это он! — говорил ребенок, указывая на Жозефа. — Один из троих! Они убьют Антима!

– Антима? Ты сказал Антима?

– Да, Антима, моего друга, я шел с ним из Валенкура…

– Из Валенкура!..

Ребенок спрятал личико на груди Денизы. Все его тело дрожало.

– Была ночь… Небо гремело… Антим нес меня до самой гостиницы…

– Антим? Антим Жовар? Торговец?.. — спросила кружевница, задыхаясь от волнения.

– Не знаю. Он вел меня в Вогезские горы, к маменьке…

– К маменьке? А как ее имя?

– Я больше ничего не помню. Я весь промок и крепко уснул на кухне, у печки…

– А как же тебя зовут, мой милый мальчик?

– Меня зовут Жорж.

– Жорж!

Дениза приподняла дитя на руках, ее глаза ослепили горячие слезы. Растрепанная, полуодетая, обезумевшая от восторга, она повторяла:

– Жорж! Это мой Жорж! Небо вернуло мне его! Вот же они, эти шелковистые белокурые волосы, которые я целовала, когда он еще лежал в колыбели. Высокий лоб, как у его дорогого отца… Боже мой! Боже мой! Какой же ты милостивый! — приговаривала девушка, вытирая слезы.

Дениза молилась, смеялась и плакала.

– Я люблю тебя! Я люблю тебя! Ничего не бойся! Я — твоя мать! Тебе никто не причинит зла!