Кровавая Княжна

Ему вспомнились слова Ярослава, что он может чем-то ей помочь. Как глупо, он даже не может дать сейчас ей свою кровь, чтобы прибавить сил пройти через все это. Ведь в этот процесс нельзя вмешиваться, сейчас только ее кровь должна петь в этом теле, иначе ей никогда не выпустить свои крылья наружу. Сейчас эта боль должна ломать свою хозяйку изнутри, сжигая и пытая ее, вынуждая окрепнуть в достаточной мере, чтобы и она могла расцвести внутри нее. Одно становилось сильнее, и ставило второму жестокое условие: либо расцветай со мной, либо погибни под моим цветением. Такое условие ставится перед каждым обращенным, будь то оборотень или вампир, кровь перерождается вперед и ведет за собой тело, если тело не успевает или не может достигнуть того, о чем его просят – перерождению не дано будет случиться, и существо погибнет. Но здесь такой вариант даже не рассматривался, Каяра не перерождается, она пробуждается! Ее тело с самого рождения было готово к этому, оно справиться, в этом сомнений не было. Но вот страдания от этого процесса никто не в силах отменить. Рождение, перерождение, пробуждение – все это приносит боль, только через боль мы можем получить что-то по-настоящему стоящее. Правильно говорят человеческие купцы, за все в этом мире придется платить, как ни крути.

Каяра не могла уловить ни малой толики тех чувств, что заполонили сердце ее нареченного. Она оказалась в объятиях своего пробуждения, крепких и жестоких. Все, о чем она могла думать: "Неужели сегодня? Сейчас?". Она была рада этой боли, как никогда раньше, ведь слова Ривьеры изрядно пошатнули ее уверенность в себе.

И, кажется, все-таки Ривьера оказалась права. Когда резь на ее лопатках достигла своей ипостаси, и давление на них стало не выносимо, все прекратилось… Просто оборвалось и закончилось в один миг.

Не описать словами то разочарование, которое волной накатилось на Каяру. Оно мерцало то сожалением, то раскаянием, то злобой, а то и ненавистью к самой себе. Она была одна во всем виновата? Она сама причина всего этого? Но почему? Ее вера непоколебима! Ее верность кодексу не знает себе равных! Что же было с ней не так?

– Что произошло? – обеспокоенно спросил Володар, склонившись над ней.

– Не знаю, – отчасти соврала Каяра.

– Почему остановилось? Раны были открыты, оставалось только выпустить крылья…

– Я не знаю! – с болью в голосе закричала на него девушка, и кинжал раскаяния полоснул поверх ее и так открытой раны. Перед ее глазами предстала семья Володара, стоящая на коленях перед Ривьерой, и пустой взгляд ее возлюбленного, смотрящего сквозь черные костры.

– Что не так? – уже серьезным тоном спросил вальмирий, явно не собирающийся отступать.

– Ничего, – не уверенно огрызнулась Каяра.

– Что случилось! Я же вижу! Пробуждение не останавливается таким образом! – Ситал перешел на повышенные тона, его ужасно бесило собственное неведение и упертость его невесты.

Связь нареченных тут же дала о себе знать. Она не потерпит недоверия среди этих двоих. Горло Каяры сдавило, в груди она почувствовала скрежет. Упираться дальше было бесполезно. Наречение не отступит и возьмет верх.

– Я видела казнь твоего клана перед…

Слова застряли у нее в горле, как только до нее докатилась его скорбь. Жалость к его потере и уверенность в праведных действиях своего предка смешались воедино, чем запутали ее чувства окончательно. Да, вот оно! Она не могла решить, на чьей стороне ей нужно быть в этой ситуации. Наречение заставляло ее сопереживать возлюбленному, чувство долга же стыдило за это. Так что ей оставалось делать? Она не могла разорваться между двух огней…

Нет, дело было отнюдь не в этом. Ее связь с Володаром не могла быть причиной неудачам в пробуждении, ведь они начались задолго до того, как она впервые ощутила его сердце также, как и свое собственное. Дело было в другом, но в чем?

– Что именно ты видела? – тихо спросил Володар.

– Все…

Третий генерал молча поднялся с кровати и вышел за дверь. Единственное, что Каяра ощутила напоследок, так это бескрайнюю пустоту. В нем уже не было ни скорби, ни печали, ни злости, ничего… Просто пустота… Словно он сам покинул свое тело, не оставив ничего, кроме огромной дыры.

Каяра смотрела ему в след и ничего не понимала. На его лице было то же выражение, что и в момент казни его клана. Она не знала, как ей быть. Не знала, что могла ему сказать, и должна ли была что-то говорить. Она просто отпустила его в этот момент, не стала просить остаться. Возможно, сейчас им было лучше побыть вдали друг от друга, ведь даже наречение не заскулило от такого прощания.

Дверь еще даже не успела захлопнуться, как отварилась вновь. В комнату влетел испуганный Ярослав:

– Что это было? Ты как?

Глава 8