Кровавая королева

— Владению мечом, — ответила я. — Стрельбе из лука и рукопашному бою. Всему, чему ты можешь меня научить.

— Наследница шотландского престола не нуждается в подобных навыках, — метнул он в меня колючий взгляд.

— Королевна Скатах из древних легенд была воительницей и обучила своему искусству всех героев Фианны, — парировала я.

— Я знаю эту историю, — оборвал меня отец. — Но это было давно. А сейчас не ты должна сражаться, а мы должны защищать тебя, если в этом возникнет необходимость. — Он посадил птицу на деревянный насест.

— Если бы я умела защищаться, когда меня захватили викинги, многие бы остались в живых, а у тебя бы сегодня не было врагов в лице Торфина и его людей с Оркни.

— Но, даже научившись сражаться, ты не сможешь противостоять нескольким мужчинам, которые вознамерятся захватить тебя. — Он надел на ястреба клобучок. — А с Торфином мы заключим перемирие, как уже делали это прежде. Ру, твоя мать научила тебя шить и вести домашнее хозяйство, священник учит грамоте и молитвам. Наступит день, и ты станешь женой могущественного мормаера, а возможно, и королевой. И довольно об этом. А военное искусство оставь своим соплеменникам.

— Если ты не обучишь меня военному искусству, мне придется воспользоваться заговорами, которым меня обучила мать, — возразила я.

Это было дерзким заявлением. Отец устремил на меня пристальный взгляд. Мы редко говорили о матери и никогда не упоминали ее тайный дар, который передавался из поколения в поколение.

— И не думай, — повторил он. — Тебе предстоит сыграть важнейшую роль, на которую способна лишь одна женщина в Шотландии, являющаяся непосредственным потомком Кеннета Мак Алпина. В тебе течет кровь пиктов и верховных королей Ирландии.

— И все они были воинами. Я буду достойна их.

— Ты и так уже обладаешь исключительным и единственным в своем роде достоинством. Только ты можешь сделать своего будущего мужа королем, если он подтвердит свои притязания на трон.

— И именно поэтому я должна быть сильной, как сказала мне моя мать перед смертью.

Воде отвернулся в сторону. Сидевшие поблизости ястребы и пустельги захлопали крыльями и запищали, ибо эти восприимчивые существа реагируют на любое изменение атмосферы, даже если на них надеты наглазники.

— Кое-какие навыки ты усвоила слишком рано, — пробормотал отец.

— Я хочу научиться владеть мечом, — снова взмолилась я. — Иначе из-за меня опять погибнут люди, как уже погибли мой брат и мой охранник…

— Мы не будем говорить о твоем брате! — блеснул глазами угрюмый великан Воде. Его черные волосы уже начали седеть. — И глупо думать, что меч в твоих руках сможет предотвратить войну.

Я молча кивнула. Отец до сих пор оплакивал смерть своего единственного сына, который в соответствии с древним кельтским законом о сменяемости власти должен был взойти на престол. А мужчины всегда будут сражаться за подобное право. Споры и распри составляли неотъемлемую часть нашего мира.

Ястребы забеспокоились, захлопали крыльями и снова уселись на свои места.

— Теперь я твоя прямая наследница, — напомнила я Воде. — И если ты говоришь, что в один прекрасный день я стану королевой, а мой муж королем, я должна быть готова к этому. Мужчины всегда будут сражаться за меня, и это приведет к новым смертям, — я перевела дыхание. — Если ты откажешься учить меня воинскому искусству, я обращусь к Фергюсу Мак Домнеллу, или к Кормаку, или к Магнусу, или к Руари… — И я продолжила перечислять всех воинов крепости.

Воде протянул руку и посадил на перчатку другую птицу — Сорху, маленькую пустельгу с согнутым крылом, которое никогда у нее не расправлялось. И летать она могла лишь на очень короткие расстояния, наша Сорха. Отец погладил ее грудку, и я поняла, что и меня он не хочет отпускать слишком далеко. По крайней мере пока.

— Для благородной девицы в тебе слишком много воинственности, — промолвил он.

— Скатах из Ская, — напомнила ему я, — никому и в голову не пришло бы похищать ее.

Он лишь кивнул:

— Приходи завтра после утренней молитвы.

Моя мать — Эльса из Аргилла, дочь мормаера Западного Шотландского королевства — была мудрой женщиной благодаря своей ирландской матери и бабке, которые многому ее научили. Перед своей смертью — а мне тогда исполнилось всего лишь одиннадцать — она передала мне кое-какие навыки. Ей было тридцать с небольшим, когда она перешла в мир иной, производя на свет своего последнего ребенка. Пробудь она с нами дольше, — возможно, я научилась бы сдерживаться и стала мудрее, возможно, я приобрела бы большую утонченность и более искусные навыки в обращении с травами и заговорами.