Кровавая купель

– Штанине придется прекратить трахаться, – говорю я, видя, как этот семнадцатилетний парень выходит, шатаясь, из кустов, подтягивая золотистые брюки, за которые и получил свое прозвище. – Он уже еле ноги передвигает.

Он, ухмыляясь, поднимает восемь пальцев.

– Сегодня восемь? – спрашиваю я, махая ему куском дымящейся свинины. – Ага, теперь отдохнуть.

Оставив “харлей-дэвидсон” следующему, кто хочет покататься, мы пошли обратно к бассейну, где вокруг на столах стоят банки, бутылки, сигареты, сигары, таблетки – от пуза.

– О-о, детка! Детка!

У Курта такой вид, будто он сейчас скажет что-то очень важное для выживания вида хомо сапиенс, но глаза у него стекленеют, и он откидывается на топчане, уронив сигару на живот. Когда она прожигает ему футболку, он с визгом катится в бассейн.

– А, Ник! Мой старый приятель Ник Атен! – Это Боксер, великан с прилипшей на лице широкой дружелюбной улыбкой и волосами, как у одуванчика, уронил мне на плечо тяжелую лапу. – Как жизнь?

– Отлично, Боксер.

– Слушай, Ник, что ты сделал с этим своим другом, Слэттером?

– Слэттер? Мой друг? Да ты шутишь. Дай-ка мне баночку… нет, не “бад”, лучше “особое”… Нет, слава Иисусу и его труппе скоморохов, я его уже две недели не видел.

Боксер хихикнул – он уже был хорош.

– Он чертовски странный тип… С ним говорить – как вон с той статуей. Зато татуировки классные. Я бы сделал такие, да они к моему цвету кожи не идут. Слушай, Ник, друг, вот как-нибудь протрезвимся… Ты тогда сходишь со мной и Джонатаном и этим… как его зовут… еще патронов добыть для “Калашникова”? Слушай, я и не думал, что смогу такое слово выговорить, я хорошо принял… ка-лаш-ни-ков. Не, серьезно… если твоя дама тебя отпустит…

И он хихикнул снова, потрепав меня по голове своей дружеской, но все равно здоровой лапой.

Сара улыбнулась:

– Только если на этот раз ты за ним приглядишь. Я бы не назвала остановку на трое суток в ближайшем баре, как в тот раз, эффективной экспедицией для пополнения запасов.

– Да если бы тогда Курт не уронил сигару на заднее сиденье машины и не устроил пожар, мы бы в тот же день вернулись… А, вот и Джонатан. Чего у нас на этот раз? Ник, пригнись! Он тебе в голову целит!

Джонатан вылез из “порше” с полной футболкой яблок и стал кидать их в меня, как ручные гранаты. Они падали с недолетом в бассейн, одно из них влепило по голове, как Ньютону, парню, который целовался с девушкой. Они даже не заметили.

Джонатан с диким смехом прыгнул в пруд. И вынырнул с криком:

– Отличный способ стирать одежду! А теперь – в центрифугу на отжим!

Он вылез из бассейна и завертелся по газону, разбрасывая брызги с протянутых рук.

Мы с Сарой сидели рядом, глядя, как он веселится. Небо над головой становилось темно-синим – солнце опускалось к холмам. Музыка колотилась в воздухе. От стены до стены шли разговоры, смех, еда, питье. Двое хулиганов клали друг другу руки, голые семнадцатилетние девчонки бегали среди деревьев, Саймон набрал в рот виски и брызнул на барбекю. Оно полыхнуло синим, и ему припалило брови. Он брызнул еще раз.

У нас за спиной группа тринадцатилетних мальчишек разрисовывали друг другу щеки и носы боевой раскраской краснокожих, которая сейчас была на пике моды.

Музыка дошла до перехода, и в этом ритме все произнесли речитативом:

НИ ШКОЛЫ! НИ ПРАВИЛ! НИ ХРЕНА! УРРА!

И вдруг музыка прервалась режущей уши тишиной. Пауза и голоса:

– О Господи, опять!

– Десятый раз за три дня!

– Одиннадцатый.

– Где Дэйв?

– Кто-нибудь, достаньте этого хренова Дэйва Миддлтона. Что за игры он затеял?

– Курт говорил, что он нарочно выключает ток.

– Собака такая!

Кто-то побежал за Дэйвом Миддлтоном; мы завозились, ощущая какую-то неловкость, когда музыка смолкла.

– Шум – это как одежда, – сказала какая-то девушка. – А когда его нет, ты голая.

И мы стали бить в пустые пивные банки, как в цимбалы, пока не пришел Дэйв Миддлтон.

Значит, вы поняли, что много всякого дерьма утекло с той поры, как колонна Дэйва Миддлтона въехала в тот апрельский день в ворота гостиницы.

Первые недели все шло, как планировал Дэйв. Он вместе с Распорядительным комитетом составил программы деятельности, которые пристроили к работе всех. Выезжали поисково-заготовительные партии на грузовиках, и скоро сараи, в которых мы устроили склады, были до потолка забиты едой, обувью, одеждой, аппаратурой. Нам удалось найти брошенный пост сил безопасности на дороге между Калдер-Бриджем и Селлафилдом, и у нас был приличный арсенал и мучо патронов.

К нам примкнули еще уцелевшие; община быстро росла, появлялись люди с новыми умениями, и мы могли лучше себя обслуживать. Прибилась семнадцатилетняя девушка, которая училась на медсестру. Боксер до крушения цивилизации пробыл восемь месяцев в армии. Он нам устраивал тренировки по обращению с огнестрельным оружием. Еще мы нашли генераторы, и у нас снова появилось электричество.

Я командовал поисковой командой бета, и мы ходили в рейсы все дальше и дальше от Эскдейла, привозя полный бензовоз горючего и баллоны с газом для кухни и отопления.

Мы видели города, превратившиеся в жутковатое зрелище.