Кровавая купель

К вечеру дождь перешел в снег, и я с удовольствием залез под горячий душ и сел у камина, бросавшего в трубу языки пламени, как огнемет.

Шейла притащила тарелку этого лепешечного хлеба и стала жарить его на проволоке над огнем. Она предложила мне еще и меду, объяснив:

– Мы немножко торговали с людьми из Хармби, пока не стало столько гапов вокруг. У них там большие сады и ульи.

– Когда наладим жизнь, это как раз будет то, что мы должны делать, – ответил я. – Торговать с другими общинами. Ты только подумай: мы просто кучка детей без опыта и знаний, и нам надо построить цивилизацию с нуля. Как ты думаешь, когда у нас снова будет программа космических исследований?

– Надеюсь, никогда. – Шейла наклонилась, прижавшись к моим ногам, и смотрела в огонь. – Наверное, теперь мы сможем жить более простой жизнью. Знаешь, как раньше племена краснокожих. Если тебе тепло, еды хватает и… и если есть кто-то, кого ты любишь и кто любит тебя, – этого достаточно.

– Хотелось бы мне сказать, что ты права. Но ты знаешь, как в природе волка – выть на луну или в природе ласточки – лететь на юг, так и в природе человека есть что-то, заставляющее исследовать, колонизировать, развиваться. Мы не успокоимся, пока не разберем вселенную на части, как часы, и не поймем, почему она тикает. Потом мы захотим понять, как построить новую. Конечно, убрав все недостатки.

Она смотрела на меня пристально, черные длинные волосы падали ей на грудь.

– Почему ты так говоришь. Ник? Почти все время ты такой же, как другие ребята, но вдруг иногда говоришь так, будто знаешь что-то, чего мы не знаем.

Я рассмеялся:

– Не обращай внимания. Я начинаю говорить, как Дел-Кофи.

– Кто?

– Да так, один яйцеголовый там, дома.

– У тебя еще кто-то есть там, дома, Ник? Я имею в виду – кто для тебя что-то значит. Я знаю, что я…

– Внимание! Всем заткнуться и слушать! – крикнул Мозаика. – Док связался по радио с Дублином. На них напали, и они говорят, что это самое крупное нападение из всех, что были.

Глава сорок первая

Победа тьмы

За тридцать секунд в радиорубку набились все, кто мог влезть. Док сидел на столе, глядя на переключатели передатчика, будто видел в них, что происходит на том конце. Из динамика на фоне треска слабых помех ясно звучал голос:

– Планета Земля, говорит Дублин. Приветствуем вас на гигантском спектакле. Иисус, Мария и Иосиф, эти парни укрыли собой всю местность! Итак… мы включили прожектора, и видно, что они… они вроде лезут на изгородь.

Док сказал специально для меня:

– Дублинский лагерь устроен в тюрьме. Там примерно тысяча ребятишек. И вооружены они лучше всех других. – Он нарисовал в воздухе один квадрат в другом. – Наружная граница – это высокая колючая проволока. Потом идет внутренняя бетонная стена высотой в тридцать футов.

Быструю речь Дока перебивали слова из динамиков – это другие общины спешили со словами ободрения.

– Удачи вам, Дублин, – сказал девичий голос с немецким акцентом.

Потом голос с произношением английской частной школы:

– Держитесь, парни! Задайте этим гадам перцу. И снова Дублин:

– Шейла здесь? Я как-то обещал ей прогулку при луне по старому Дублину. Она еще помнит?

Шейла покраснела:

– Конечно, помню, Джоно. Ты там поосторожнее, слышишь?

– Пошли мне воздушный поцелуй, милая, и я тебе достану кусок Обманного Камня… Господи, вы слышали только что?

Это прозвучало как взрыв помех.

– Мы стрельнули по ним из гаубицы. Она выкосила в толпе целую просеку.

Будто радиопостановка. Мы принесли стаканы и жареных цыплят и слушали. Только это было взаправду. Тысяча человек, ни одного старше девятнадцати, вели битву с противником, который больше не был человеком.

– …это пулеметы, – сказал голос с мягким ирландским акцентом. – Мне видно в окно… пули как искры летят с крыши у меня над головой… туда, в темноту. Даже целиться не надо… Стреляй в ту сторону – и нельзя не попасть. Их там тысячи… Они стали накапливаться сегодня днем. Раньше они уже это делали, но рассеивались, сегодня в первый раз… выстрел! Это опять гаубица. А теперь мы выкатываем к воротам танки. Они будут стрелять в упор через проволоку…

Из динамика раздался треск стрелкового оружия, и снова грохот больших пушек, как взрыв помех. Я оглядел лица людей в комнате. Они ловили каждое слово. Это не была жажда крови. Каждый взрыв был заверением, что мы тоже можем выжить.

Шли часы. Приносили еще еды и питья. Иногда мы криками приветствовали сообщение ирландца об очередном успехе. Они были уверены в себе, сидя в безопасности за тридцатифутовыми бетонными стенами. И мы тоже ощущали собственную безопасность. Хотя я, когда выходил отлить, видел, как шатаются беспокойно Креозоты по полю, будто как-то знают, что происходит в Ирландии.

– Ник, ты прослушал! Ребята в Ирландии вывели огнеметы! – У Мозаики была в руках обгорелая палка. – Они их сегодня поджарят!