Кровавая любовь

— Ты беспокоишься о ней.

Я медленно кручу стакан со скотчем в руке, рассматривая логотип «Темных глаз».

— Ей сложно адаптироваться.

— Ты забываешь, что она всего лишь наполовину вампир и всю свою жизнь воспитывалась как человек.

— Я этого не забываю, — огрызаюсь на него. — Я был рядом. Видел, как ее воспитывали.

Он приподнимает бровь.

— Тогда, возможно, ты забываешь, что это трудное время для любого вампира, который находится в процессе Перерождения. — Мой взгляд становится жестче, но Вульф продолжает. — И да, я знаю, что ты не такой, как большинство из нас. Серьезно. Но ты сказал, что не помнишь, каково было, когда Скарде обратил тебя. Ты забыл.

— Я заблокировал воспоминания, — говорю я тихим голосом.

— В любом случае, ты не помнишь. А я помню, что со мной было. Это чертовски тяжело, хотя я всю свою жизнь знал, что произойдет, когда мне исполнится тридцать пять. И видел, как то же самое случилось с моей сестрой, когда той исполнился двадцать один год, затем с братом. И к подобному никак не подготовишься. А Ленор прошла через это без всякого предупреждения, и никто из нас точно не знает, каково это для нее, потому что в нас нет ведьминой крови. Я считаю, она приспосабливается так хорошо, как только может, старина.

Я вздыхаю.

— Да. Это верно. Но я все равно беспокоюсь. Ее тело приспосабливается, но разум… и сердце. Не уверен, что она создана для такого образа жизни. Ленор слишком… мягкая.

— Она очень мягкая, — соглашается он, выпив. — Но именно поэтому ты в нее влюблен. Потому что столетия твоей жизни были тяжелые.

И неумолимыми. Годы были неумолимы.

— Я так сильно люблю ее, что даже не понимаю, как это возможно, — тихо признаюсь я, глядя в никуда.

Чувствую на себе удивленный взгляд Вульфа. Между нами воцаряется тишина. Хотя вампиры по натуре довольно эмоциональны и экспрессивны, я никогда не разглагольствовал о чем-то столь личном. Возможно, мягкость Ленор действует и на меня.

Не уверен, что мне это нравится. Нужно оставаться жестким во многих отношениях.

— Что ж, — говорит Вульф через мгновение, прочищая горло, — если тебе от этого станет легче, любовь не понимают даже люди, не говоря уже о нас. Возможно будет лучше, если это и останется тайной. — Я допиваю свой напиток, и он наклоняется через стойку, наливая мне еще. — И не беспокойся о Ленор. В конце концов, она придет в себя. Просто на это может потребоваться время.

— Знаю. Но тогда почему мне кажется, что время на исходе? — спрашиваю я, не в силах игнорировать мрачное предчувствие, которое не дает мне покоя с тех пор, как произошел инцидент с Яником. — Рядом с ней я болезненно ощущаю эти секунды, минуты, часы, дни, как будто время теперь ограничено, а не бесконечно.

— Может быть, это потому, что мы не знаем, насколько она бессмертна, — указывает он. — Мы знаем, что можем жить вечно, если захотим и только если будем осторожны. А как это работает с наполовину ведьмой, наполовину вампиром? Сколько сможет выдержать ее организм? Есть три способа убить нас, а сколько ее? И даже без этого, как долго она проживет естественным путем? Сто лет? Пару сотен?

Ленор сама задавалась этими вопросами, на которые ни у кого из нас не было ответов. Гибриды человека и вампира могут жить долго, как, например, мой брат Калейд, первый обращенный вампир от отца. Со временем его человеческая сторона исчезла. Но он тоже исключение. Большинство прямых гибридов не живут вечно, и их легче убить. Мой брат выделяется благодаря отцовской крови. Крови, созданной самим дьяволом, той же крови, что течет во мне.

— Может, в этом все и дело, — размышляю я. — Или просто придется ждать, когда упадет вторая туфля. Ты же знаешь, что мой отец не закроет глаза на то, что она сделала.

Вульф расплывается в улыбке.

— О, хотел бы я видеть его лицо, когда он узнал, что маленькая Ленор превзошла его Темный орден. Испепелила. — Затем Вульф хмурит брови. — Но ты же знаешь, что он не может покинуть свою родину.

— Не может? Или не станет? Две разные вещи, Вульф. И независимо от этого, кого — или что — бы он ни послал сюда, это будет намного, намного хуже, чем Яник.

Он пожимает плечами.

— Я буду готов к ним. Ты тоже.

— Но будет ли Ленор?

— Я бы не стал недооценивать ее, Солон. Это и была ошибка твоего отца.

Возможно, он прав, но это не успокаивает. Черт возьми, я не создан для этого сентиментального дерьма.

Внезапно мой нос наполняется запахом аниса, и Вульф быстро кивает мне. Онни здесь.

Он шагает через клуб к задней двери и стучит. После первого визита вампиры получают ключ-карту, которая дает им доступ через парковку с задней стороны дома, но им все равно приходится стучать, чтобы войти внутрь. Их должны пригласить.

— Онни, — говорит Вульф, открывая дверь для нашего гостя. — Заходи.